Солнце клонилось к закату. Мягкий, золотисто-медовый свет последних его лучей окутывал облупившиеся стены домов маленького турецкого городка, на миг наполняя его теплом и уютом. Давно уже смолкли протяжные крики муллы с вершины минарета: „Алла-а-ах акба-а-ар!..“, и жители города, сладко потягиваясь, вздыхая и перебирая четки, усаживались за маленькие круглые столики кофеен, чтобы за беседой и чашками крепкого кофе отдохнуть от забот и одуряющей дневной жары. С моря, невидимого за домами, доносилось прохладное дыхание бриза: в городок пришел вечер.
Немолодой чернобородый человек с задумчивым лицом, греческий священник о.Петр Фотиадис, медленно шел по улице, не обращая внимания на удивленные взгляды, которые завсегдатаи кофеен и редкие прохожие бросали на его рясу и камилавку. За год, проведенный им при греческом посольстве в Анкаре, отец Петр успел привыкнуть к этим взглядам, то изумленным, то любопытным, а порой и откровенно враждебным. Что ж, в этом не было ничего удивительного: ведь он находился в мусульманской стране, где бoльшая часть жителей видела православного священника, в лучшем случае, на картинке.
В мусульманской стране… Да, все вокруг, казалось, ясно говорило об этом: и возвышавшийся над городом грязно-белый минарет, и крики муллы, и наглухо закутанные широкими платками женщины, и турецкие вывески кофеен и магазинов. И все же было в этом совершенно чужом отцу Петру черноморском городе, где он был лишь проездом, что-то необъяснимо знакомое и родное. Что-то неуловимое крылось в очертаниях этих старых домов с облезающей штукатуркой и во всем облике города. Он, казалось, хранил какую-то тайну, скрывал свою истинную душу под турецкими вывесками и звуками турецкой речи, ревностно оберегая эту тайну даже от собственных жителей, подобно тому, как греческие девушки времен турецкого ига скрывались за плотными ставнями окон от нескромных взглядов захватчиков.
Да, теперь отец Петр вспомнил - и знакомый облик города перестал казаться ему странным. Ведь еще совсем недавно - ибо что такое для истории восемьдесят лет? - во всех этих домах жили греки. Греческая речь и греческие песни раздавались тогда на этих улицах; женщины не закрывали лиц; по вечерам в кофейнях, перебирая янтарные и кипарисовые четки, сидели седоусые греческие старики в шароварах и узорных жилетах; и не крики муллы, а звон церковных колоколов будил город по утрам. Греки построили этот город, греки жили в нем вот уже много веков, любили его и не видели причин для перемен - но ничто не вечно на грешной земле. Кровавая буря 1922 года, когда приспешники Кемаль-паши безжалостно расправлялись с брошенными своей страной на произвол судьбы греками Малой Азии, с корнем вырвала греков городка из родной земли и разбросала по бескрайним горам и пустыням Анатолии. Одни из них были убиты головорезами Кемаля, другие, не выдержав мук и лишений пути, умерли по дороге в турецкие лагеря смерти, третьи погибли в самих лагерях. Те немногие, кому удалось спастись, бежали в Грецию, Россию, Армению. Но и там, вдали от ужасов резни, многие из них тихо, но быстро угасали, сжигаемые изнутри неизбывной тоской по навсегда потерянной родине…
Это было восемьдесят лет назад. Многое изменилось здесь с тех пор. Новые хозяева: турки, боснийцы, лазы, - пришли и поселились в старых, осиротевших домах, смыв с порогов и каменных плит дворов кровь и пепел. Ничего, казалось, не осталось от прежних жителей города, и самая память о них угасла, навеки похороненная в безымянных, безвестных могилах где-то на равнинах Анатолии. И все же, несмотря ни на что, город помнил. Память о греках - первых и истинных хозяевах этой земли - продолжала жить в нем незаметно, тихо, прикровенно. Город помнил; город ждал; может быть, город надеялся? И в наступающих сумерках отцу Петру почудились неслышные шаги ушедших людей, отголоски позабытых песен и тихий плач ангелов из разоренных церквей…
. . *** .
Отец Петр молча сидел у открытого окна гостиничного номера и смотрел на темнеющие улицы. Завтра он должен был уехать и из этой гостиницы, и из этого городка, чтобы продолжить паломничество по святым местам турецкого Черноморья - Понта, как, начиная с глубокой древности, называли его греки. Почему-то отцу Петру было грустно расставаться с городком. Странно, ведь он не успел провести здесь и двух дней. А впереди его ждал знаменитый монастырь Богородицы Сумелaсской, гордость и слава прежнего Понта. Сколько святых подвижников, сколько чудес видел когда-то этот монастырь! Теперь же он был заброшен, и лишь ветер гулял по давно опустевшим кельям…
Отец Петр вздохнул и снова посмотрел на улицу. Там было уже совсем темно. И неожиданная горечь захлестнула его: неужели такая же ночь, беспросветная и бездуховная, навсегда воцарилась на земле древнего Понта, давшего миру стольких святых? Неужели не осталось христиан на этой земле, политой кровью мучеников? И почему, почему?
„Мы прогневили Тебя, Господи. Прогневили гордостью и маловерием. Но неужели не осталось здесь никого, кто помнил бы имя Твое?“
Давно пора было читать вечерние молитвы. Отец Петр задернул занавески, опустился на колени перед стоявшим на столе складным образом Богородицы, открыл молитвенник и перекрестился. „Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа…“
Неожиданно в дверь постучали. Удивленный, отец Петр нехотя прервал молитву и поднялся с колен. Кто мог прийти к нему здесь, в чужом городе?
Войдите!
Дверь медленно, без скрипа, отворилась. На пороге комнаты стоял юноша лет двадцати пяти, худой и горбоносый, одетый в темную рубашку и старые, вытертые на коленях штаны. Несколько секунд он стоял молча, словно не решаясь заговорить, и лишь судорожно комкал рукав рубахи.
Эфенди (господин), - произнес он, наконец, и отец Петр порадовался про себя тому, что не поленился выучить турецкий еще перед отъездом в Анкару. А юноша, плотно прикрыв за собой дверь, продолжал шепотом:
Эфенди, я знаю, вы из Греции… Вы христианский священник… - его голос чуть дрожал, выдавая сильное волнение. - Прошу вас, пойдемте со мной. Мы… я… - он запнулся. - Срочно нужна ваша помощь. Очень прошу вас, эфенди! - его голос был почти умоляющим. Но, видя, что удивленный священник собирается что-то сказать, юноша поспешно приложил палец к губам.
Нет, нет, эфенди, ничего не спрашивайте. Пожалуйста, ничего! Поверьте мне, это очень важно!
Отец Петр колебался. Идти ночью, в чужой стране, с совершенно незнакомым ему человеком - куда и зачем? Кто знает, какая опасность может подстерегать его здесь, в турецком городе?
Но в следующую минуту отец Петр устыдился своих мыслей. Какой-то голос, строгий и решительный, послышался ему: „Для чего ты принимал сан? Не для того ли, чтобы нести людям свет и любовь Христовы? Это твой долг, и ты дашь за него отчет Тому, от Кого получил благодать“.
Отец Петр больше не раздумывал. Он молча кивнул, надел камилавку и, сам не зная почему, поднял с пола небольшой чемоданчик. В этом чемоданчике лежали епитрахиль и антиминс - отец Петр взял их с собой в путешествие, чтобы отслужить в Трапезунде Литургию для нескольких сотрудников греческого консульства. Теперь же что-то подсказывало ему, что эти вещи могут пригодиться и сейчас. Он еще раз кивнул юноше и, по-прежнему не говоря ни слова, вышел из комнаты вслед за ним.
*** .
Они ехали по темным, притихшим улицам города на допотопном облезлом автомобиле, в котором что-то все время дребезжало и подрагивало, словно машина готова была развалиться. Юноша, напряженный и сосредоточенный, вел автомобиль молча, почти не оглядываясь на своего пассажира, и это молчание начинало уже тяготить отца Петра.
Как вас зовут? - решился он, наконец спросить своего попутчика.
Ахмет, эфенди, - коротко ответил юноша и опять умолк. Прежде чем ответить, он немного помедлил, словно в нерешительности, и это не ускользнуло от отца Петра. „Наверное, настоящее имя другое“, - почему-то подумал он и больше ничего не спрашивал, хотя неясное беспокойство уже начинало шевелиться где-то в глубине его сознания: что-то слишком долго они едут…
Вдруг машина запрыгала по ухабам - они выехали за город. Теперь отец Петр забеспокоился по-настоящему: что им может быть нужно в таком глухом месте?
Он уже собирался снова заговорить с Ахметом, как вдруг машина резко затормозила. Юноша повернулся к отцу Петру и, неожиданно улыбнувшись, почтительно сказал:
Приехали, эфенди.
Они вышли из машины. Перед ними стоял небольшой, окруженный редким забором одноэтажный домик с плоской крышей и белыми занавесками на темных окнах. Вид этих занавесок почему-то успокоил отца Петра. Ему опять стало стыдно за свои недавние страхи.
„Да будет воля Твоя, Господи“.
В доме было совершенно темно. Ахмет толкнул дверь - она оказалась незаперта - и жестом пригласил отца Петра следовать за собой. Войдя в дом, юноша опустился на корточки, несколько секунд пошарил в темноте на полу - и вдруг в глаза отцу Петру ударил свет: перед ним открылся вход в подпол. Там, внизу, наверное, горела лампа. Ни о чем не спрашивая, отец Петр спустился вслед за Ахметом в подвал по скрипучей деревянной лестнице.
Он не сразу понял, где находится. Прямо посередине подвала стоял большой деревянный стол, и на нем - неяркая лампа. А оттуда, из-за стола, из глубины подвала, на отца Петра с благоговейным страхом и восторгом смотрели десятки человеческих глаз, отражавших свет маленькой лампы.
Молчание длилось несколько мгновений. В следующую секунду стоявшие у стола люди: мужчины, женщины, дети, - с громким шепотом „Эфенди!“ бросились к отцу Петру, протягивая сложенные ладони за благословением. Какая-то дряхлая, сгорбленная, наглухо повязанная черным платком старушка уронила палку, опустилась на колени и, сотрясаясь от беззвучных рыданий, поцеловала край его рясы.
Все еще ничего не понимая, отец Петр оглянулся на Ахмета. А тот, с прерывающимся от волнения голосом, вдруг горячо заговорил на странной смеси греческого и турецкого:
Эфенди, мы не турки… Мы - ромeи! Не мусульмане, христиане! Мы - ромеи…
Люди вокруг незаметно притихли, лишь Ахмет говорил, говорил горячо и сбивчиво, иногда с трудом подбирая греческие слова. И отец Петр в изумлении слушал удивительную и горькую повесть христиан катакомб…
Да, они были не турками, а „ромеями“ - греками, потомками тех, прежних жителей города. Восемьдесят лет назад, в кровавой неразберихе 1922 года, нескольким семьям удалось спастись от смерти и остаться на родине, назвавшись турецкими именами. Кроме них, здесь не осталось никого из прежних жителей, и некому было выдать их туркам. С тех пор для них и их потомков началась двойная жизнь. Открыто, на улицах и на работе, они носили турецкие имена: Ахмет, Омер, Хасан, Айша, - и говорили друг с другом по-турецки. Никто не видел, чтобы они ходили в мечеть, но со времен западника Ататюрка подобные „вольнодумцы“ уже давно не вызывали ни у кого подозрений. И никто, кроме них, не знал, что изнутри к их одежде приколоты православные крестики, что по ночам, когда жизнь вокруг замирает, они достают из тайников иконы и долго молятся, вздрагивая и боясь услышать внезапный стук в дверь; никто не знал, что между собой они называют друг друга „Николай“, „Александр“, „Анастасия“ и „Елена“; что в подвалах домов они крестят своих детей „во имя Отца, и Сына, и Святого Духа“, учат их говорить на странном языке „ромeйка“ и рассказывают им о Христе, Богородице, церковных службах - все, о чем они сами слышали когда-то от стариков. Они знают друг друга в лицо, помогают друг другу - но никто, кроме них, не должен даже догадываться об их вере. Слишком много слышали они о турецких тюрьмах, куда неугодных - христиан и курдов - сажают по ложным обвинениям, и откуда мало кто возвращается. Тайные христиане - одни из последних, кто помнит в Турции о Христе. Если они погибнут, кто научит их детей чтить Господа, кто вырастит их христианами-греками, а не мусульманами-турками? Нельзя дать погаснуть лампаде…
Отцу Петру вспомнилось все, что он читал когда-то о первых христианах - и одновременно в памяти всплыли слышанные им еще в Греции рассказы, скупые и неясные, о тайных христианах Турции. Все это ожило сейчас перед ним, обрело плоть и кровь…
И в других городах есть христиане? - спросил он неожиданно охрипшим голосом.
Ахмет - нет, его звали Анатолием, - кивнул.
Да, много. Трапезунд, - он махнул рукой, - Синоп, Смирна… Весь Понт, вся Анатолия…
Отец Петр стоял молча. Что мог он сказать? Чем мог помочь этим людям, рискующим жизнью ради Света?
Что я могу для вас сделать? - произнес он наконец.
В то же мгновение десятки взоров обратились на него: в них была мольба.
Эфенди, - тихо сказал Анатолий, - отслужите нам… - он запнулся, вспоминая трудное слово, - отслужите нам Литургию… Мы не знаем, что это такое, но старики говорили, что это очень важно для христианина… Они говорили нам о…, - он опять запнулся, - о при-час-тии. У нас есть хлеб и вино…
Отец Петр снова увидел обращенные на него взгляды: люди молча, боясь дышать, ждали его решения.
„Боже мой, Боже, я, недостойный, должен служить Литургию - для мучеников!“
Он оглянулся вокруг. Седоусые морщинистые старики, сгорбленные старушки в черном, молодые мужчины с загрубелыми от работы руками, застенчивые и робкие женщины и девушки в стареньких платьях, дети и подростки, не по-детски серьезные - все они были христианами, все молчаливым криком души умоляли его о капле живой воды. И он должен был дать им напиться.
Отец Петр улыбнулся и кивнул. Люди вокруг радостно вздохнули и заулыбались в ответ. И сердце отца Петра сжалось при мысли, что для всех них это должна была быть первая и, быть может, последняя в жизни Литургия…
Он раскрыл чемоданчик, и взгляд его упал на епитрахиль.
„Наверное, я должен сначала исповедовать их… Но ведь их несколько десятков, и никто из них не исповедовался еще ни разу в жизни! А времени в обрез: нужно успеть вернуться затемно…“
Отец Петр задумался на минуту - и вдруг вспомнил все, что читал когда-то о древнем обычае общей исповеди. Сейчас, кажется, другого выхода не было…
Он надел епитрахиль, повернулся к людям и произнес громко, чтобы слышали все:
Я отслужу для вас Литургию. В конце ее вы примете Святое Причастие, Тело и Кровь Христовы под видом хлеба и вина, а это значит, что Сам Христос войдет в вас. Но прежде чем принять Его, вы должны подготовить себя к Его приходу - очиститься от грехов, от всего, что вы когда-то сделали дурного. Называйте вслух свои поступки и мысли, в которых вы раскаиваетесь, за которые вам стыдно. Сам Христос слушает вас сейчас. Признайтесь Ему во всем, просите у Него прощения, и Он простит и очистит вас. Вспомните: может быть, кто-то из вас обидел другого человека? Может быть, желал ему зла? Может быть…
Отец Петр говорил, и люди сначала тихо и нерешительно, а потом все громче и громче начинали называть грехи вслед за ним. Вскоре все говорили уже в полный голос, не стесняясь других. Да и зачем было им стесняться, если никто здесь не слушал сейчас другого: каждый говорил о себе, стараясь ничего не забыть. По щекам многих женщин текли слезы, оставляя блестящие дорожки на смуглой коже. И хотя отец Петр не понимал почти ничего из быстрой, сбивчивой турецкой речи исповедников, его это не тревожило: достаточно было взглянуть на их лица, чтобы понять главное.
Долго, почти час, продолжалась эта исповедь. Наконец, дождавшись, пока все утихнут, отец Петр простер епитрахиль над головами людей и прочел разрешительную молитву. Затем, сказав еще несколько слов о Литургии и Причастии, он шепотом дал кое-какие указания Анатолию и, пройдя сквозь почтительно расступившуюся толпу, покрыл шершавый деревянный стол антиминсом. Вскоре в полутемном подвале громко раздались слова, которых вот уже восемьдесят лет не слышала эта земля:
Благословенно Царство Отца, и Сына, и Святого Духа…
Снова, как и многие века назад, христиане Понта собрались на тайную Евхаристию…
*** .
Снова та же дорога, те же ухабы, та же старая, дребезжащая машина. Снова так же молчит водитель - смуглый горбоносый юноша, Ахмет-Анатолий. Но что-то изменилось для отца Петра - изменилось бесповоротно, навсегда.
Усталый, он закрыл глаза - и снова встали перед ним лица греков-„ромеев“, христиан турецких катакомб: мужчин, детей, женщин. Снова услышал он слова благодарности, с которыми они целовали его руки, снова раздался в ушах их шепот: „Не забывайте нас, эфенди… Молитесь о нас…“
Он не забудет ничего. Ибо где бы ни оказался теперь отец Петр Фотиадис, православный священник из Фессалоник, он будет не один. Незримо будут стоять рядом с ним тайные христиане турецкого городка; он будет видеть их взгляды и слышать их тихий шепот: „Не забывайте нас…“
Машина остановилась.
Приехали, эфенди.
Долгим взглядом посмотрел отец Петр в темные глаза Анатолия. Доведется ли им когда-нибудь еще встретиться здесь, на земле?
И снова, как в начале этой ночи, отец Петр тихо спросил:
Что я могу сделать для вас?
Анатолий ответил не сразу. Несколько мгновений прошло в молчании. Наконец юноша наклонился, поцеловал руку отца Петра и прошептал:
Не говорите о нас никому, эфенди… Молитесь о нас…
Дверца машины захлопнулась, и Анатолий нажал на газ. Отец Петр проводил взглядом удалявшуюся машину, пока она не скрылась за углом, и медленно побрел к двери гостиницы.
Свт. Иоанн Златоуст
Свт. Григорий Палама
уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь
Не только же крестя, но и – «учаще их блюсти вся елика заповедах вам» ; на основании чего видно, что одного крещения недостаточно для того, чтобы сделать человека учеником Евангелия, но должно быть налицо и соблюдение Божиих заповедей, и то – всех заповедей; потому что (Христос) говорит: «Учаще блюсти» , не некоторые заповеди, но – «вся елика заповедах вам» . Следовательно хорошо написал Иаков Брат Божий, говоря: «Иже весь закон соблюдет, согрешит же во едином, бысть всем повинен» (Иак.2:10) ; потому что вследствие всякого греха впавший в него и не желающий, путем покаяния, подняться из ямы, становится преступником закона благодати. Итак, «тако глаголите» , – говорит, – «и тако творите, яко законом свободным имущи суд прияти» (Иак.2:12) ; потому что закон Христов есть закон свободы; ибо чрез божественное крещение Он освободил нас от закона греха и смерти.
Омилия 38. На 1-е утреннее воскресное Евангелие.
Прп. Максим Исповедник
уча их соблюдать все, что Я повелел вам
Что означают слова, которые Господь сказал апостолам: И се, Я вместе с вами до скончания века ?
Говорится, что в веке нынешнем Сам Господь пребывает вместе с нами, а в грядущем святые пребудут вместе с Ним, обоженные благодатью.
Вопросы и затруднения.
Прп. Симеон Новый Богослов
Прп. Иустин (Попович)
уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь
Сщмч. Онуфрий (Гагалюк)
уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь
Блж. Иероним Стридонский
Уча их соблюдать все, что Я повелел вам
Особый порядок: Он повелел апостолам, чтобы они сначала учили все народы, потом насыщали таинством веры, а после веры и крещения учили всему, что нужно соблюдать. А чтобы мы не подумали, что это повеленное легко и незначительно, Он присоединил: Все, что Я заповедал вам. Так что те, которые уверуют и будут крещены в Троицу, пусть соблюдают все, что по-велено.
И се, Я с вами во все дни до скончания века
Тот, Который обещал апостолам пребывать с учениками до конца мира, - показал им, что и они всегда будут победителями, и Он никогда не оставит верующих. А Тот, Который обещал Свое присутствие до конца мира, не может не знать дня, когда Он, - как Ему известно, - будет с апостолами.
Блж. Феофилакт Болгарский
уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь
Евфимий Зигабен
Учаще их блюсти вся, елика заповедах вам
Вот опять наставление относительно жизни. Для спасения не достаточно только Крещения и обучения, если к тому не присоединится и достойная Бога жизнь.
И се, Аз с вами есмь во вся дни
Внушая им еще большую смелость, сказал: и се, Аз с вами есмь , содействуя вам, разрушая все препятствия и сохраняя вас.
До скончания века. Аминь
Сказал так не потому, что после этого Он не будет с ними, но потому, что будет пребывать с ними не таким образом, как теперь, но выше, и так, как прилично Богу. Это показывает, что Иисус Христос был не только с учениками Своими, но пребывает и со всеми последователями их, так как апостолы не могли пребыть до скончания века. Через посредство бывших в то время учеников Он возвестил эту радость и их последователям, беседуя со всеми верующими как бы с одним телом. Вознесся на небо Иисус Христос не тотчас, но спустя некоторое время, как это можно узнать от других евангелистов. От Воскресения Своего до Вознесения в продолжение сорока дней Иисус Христос являлся ученикам и говорил с ними; затем с горы, находящейся в Иудее и называемой Елеонскою, Он вознесся на небо, как повествует книга Деяний святых апостолов (1, 3, 9). Да сподобимся же и мы, достойно Евангелия учащие, живущие и совершенствующие себя наследовать Царство, обещанное в Евангелии совершенным, благодатью всесовершенного Царя Господа нашего Иисуса Христа, Которому подобает слава и поклонение с безначальным и присносущным Отцом, с собезначальным и соприсносущным Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Лопухин А.П.
уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь
Феофилакт замечает, что повелевая крестить во имя Святой Троицы, Христос преподал нам богословское учение (την θεολογίαν); а повелевая соблюдать заповеди, предложил практическую добродетель. Слово διδάσκοντες означает, собственно, научение, т.е. преподание истин христианской веры, и указывает на продолжительность, постоянство. Ученики Христа должны действовать, как Он повелел. Сам же Он будет пребывать с ними, оказывать им постоянное руководство и помощь до скончания века (της συντέλειας του αιώνος - см. объяснение этого выражения в прим. к 24:3).
Толковая Библия.
Как повествует Евангелие, первой увидела воскресшего Спасителя Мария Магдалина.Но с древних времен сохранилось церковное предание о том, что прежде всех после Светлого Своего Воскресения Иисус Христос явился Своей Пречистой Матери. В иерусалимском храме Воскресения недалеко от кувуклия специально обозначено место этого явления. Почему же об этом умалчивают евангелисты?
Очевидно, что для них это могло быть настолько сокровенным и само собой разумеющимся, что они не сочли нужным писать об этом.Возможно,что Пресвятая Богородица по великому Своему смирению не пожелала, чтобы Ее благовествование было преимущественным.Может быть, апостолы решили, что более убедительным для сомневающихся и просто неверующих людей будет свидетельство человека, не связанного со Спасителем ни родственными, ни семейными узами.Ведь и сами они не сразу уверовали в то, что на их глазах сбылись древние пророчества, исполнения которых евреи ждали тысячелетия.
Действия Господа Иисуса Христа тоже наполнены заботой об укреплении тончайшего и деликатнейшего свойства человеческой души – веры.
40 дней после Своего славного Воскресения Он являлся ученикам, беседовал с ними о тайнах Царства Небесного, наставлял их, духовно укрепляя перед главным их делом- проповедью Евангелия во всем мире.
Наконец, в 40 день Господь велит собраться ученикам на последнюю встречу в Иерусалим.В тот самый Иерусалим, с которым было столько связано и радостного, и горького.Горожане привычно суетились, занятые своими обыденными делами.Они уже успели забыть о событиях, связанных с недавней казнью странствующего философа. Их совесть была успокоена ложью о том, что мертвый Иисус украден учениками из гроба.И вот в сионской горнице среди собравшихся учеников раздается кроткий голос Учителя: « Мир вам».
Как и всегда после Воскресения, Иисус Христос неожиданно появляется в кругу учеников. Любовью и грустью наполняются их сердца.Они со вниманием слушают последние наставления: исполнились в точности все ветхозаветные пророчества,все, что говорилось о Нем «в законе Моисеевом, в пророках и в псалмах».Господь посылает их на проповедь Евангелия- ученики должны рассказать то, что видели своими глазами, чтобы и другие уверовали и спаслись.
Апостол Марк добавляет, что по- настоящему верующим людям, как пообещал Спаситель, все будет подвластно. Именем Иисуса Христа они будут изгонять бесов, говорить новыми языками, спокойно брать в руки змей, яд не повредит им, и одним возложением рук будут исцелять больных.И действительно, уверовавшие в Христа, получают от него силу побеждать зло и восстанавливать гармонию мира, утраченную после грехопадения.
Трудная миссия для вчерашних рыбаков,но Господь утешает их: « Я с вами во все дни до скончания века».Это значит, Он Сам будет незримо находиться среди истинно верующих людей.Он будет руководить созданной Им церковью.Один из образов церкви – корабль.Своими крепкими, надежными руками Господь держит штурвал и ведет ко спасению тех, кто сам желает спастись.
Затем Божественный Учитель выводит учеников из города на Елеонскую гору.Иерусалим недостоин видеть великое событие.Поэтому никто и не заметил, как небольшая группа людей спустилась в Иосафатову долину, по которой протекал Кедронский поток. Теперь маловодный, совсем недавно он был переполнен кровью пасхальных ягнят, которую выливали по требованию закона евреи из жертвенных животных. Именно через этот кровавый поток вели Господа на Голгофу.Какой зловещий символ!Это – путь к крестному страданию и путь к славе Господней.
По обеим сторонам дороги растут пальмы и маслины. С этих деревьев отламывали ветви, чтобы устилать дорогу во время торжественного Входа Господнего в Иерусалим.Цветами с этих деревьев забрасывали ехавшего на осле Царя кроткого.И из этой же древесины сделали затем крест, на котором Его распяли.Путники перешли Кедрон по мосту, миновали Гефсиманский сад, где молился Господь в ночь перед крестными страданиями и начали подниматься в гору.
Величественный вид открылся с вершины:под самой горой лежит шумный и равнодушный к добру Иерусалим с его великолепным храмом.На западе виднеется синева Средиземного моря,на юго-востоке- Мертвое море, на востоке белеет Вифания, где живут Марфа и Мария с воскрешенным другом Господа Лазарем.На юге – Вифлеем, где родился Иисус Христос и куда приходили из дальних стран поклониться Ему премудрые волхвы.На севере видна лента Иордана, где Иоанн Предтеча « коснулся верху главы Христа».
А там дальше – милая сердцу Галилея, где в Назарете прошли детство и юность Спасителя; родина большинства Его учеников.Всю земную жизнь Иисуса Христа запечатлел открывшийся с вершины вид, сколько воспоминаний и мыслей будит он… Господь обещает ученикам, что сойдет на них Святой Дух. Он даст им силу и знания.Божественный Учитель благословляет, скрестив руки,и в этот момент начинает отделяться от земли и возноситься на небо.
Затем появляется облако и скрывает Его из их вида. « Какой чудный образ действия,- пишет митрополит Московский Филарет.-Господь благословляет и еще не оканчивает благословение, а продолжает благословлять и возносится на небо. Что это значит?То, что Он не хочет прекратить Своего благословения, но продолжает без конца благословлять Свою Церковь и всех верующих в Него».
Много лет прошло с тех пор, многое изменилось. Но неизменно одно: до сих пор благословляющая рука Господа, Его любящий взор на всех Его учениках.Пусть не посчастливилось им жить в евангельские времена и лично видеть Иисуса Христа.Но они искренне поверили Ему, взяли крест, который Он дал им,и пошли за Ним.И Господь никогда не оставит их на этом пути.
Примеров тому –множество. Это и жития святых,и личный, пусть даже самый скромный духовный опыт наших современников.Наш Бог,доказавший Свою Любовь Крестной Смертью и Воскресением, с нами все дни и до скончания века. И в жизни будущего века Он будет с нами тем более. Так говорят святые.
Обычно, при разговорах о смерти, большинство людей приходит в удрученное состояние. О ней не принято заводить речь в компании: напоминание человеку о его будущем и неизбежном конце считается дурным тоном. Мы упорно отгораживаемся от самой мысли, что через минуту нас может не стать на белом свете. Современное общество панически боится смерти. Но в христианстве отношение к этому феномену совершенно иное, чем в светской среде. Церковь, с одной стороны, утверждает, что смерть чужда человеку; с другой стороны, воспринимает ее спокойно и даже с некоторой радостью. Более того, множество дат православного календаря – это дни смерти тех или иных святых. И совсем уж дико для обывательского сознания выглядит праздник Успения Пресвятой Богородицы, который, по сути, является воспоминанием о Ее смерти.
Почему же Церковь столь торжественно отмечает это, казалось бы, грустное событие? Ответ на этот вопрос лежит в самом названии праздника. Оно созвучно словам «успех» и «спелость». Оба понятия при всех возможных оттенках своих значений, связаны с положительным завершением чего-либо. Успешный человек – значит, у него все получается, и везде он достигает желаемых результатов. Плод или пирог поспел – значит, он готов к употреблению. То есть, все сводится к некоему благополучному исходу, к некоей завершенности и гармонии. В этом же ключе христианство рассматривает и кончину человека, которая понимается не как нечто фатальное и бессмысленное, а как переход от земли на небо, от тления и разрушения к вечному бессмертию. Наиболее отчетливо это видно на примере Пречистой Девы.
После Воскресения Христа Ее забрал к себе домой Иоанн Богослов: еще на Голгофе, в последние минуты земной жизни, Господь поручил любимому ученику быть попечителем своей Матери, которой тогда было около 50 лет. Современная женщина в таком возрасте может многого в жизни добиться сама, поэтому такая забота о Богородице со стороны Христа и апостолов в наше время кажется странной. Но в древности женщина не имела таких широких прав, как сейчас. Главным распорядителем в семье был мужчина. На нем лежала ответственность не только за детей, но и за женскую половину дома – жену, мать, незамужних сестер. Жить вне семьи для женщины считалось позором, только пребывание рядом с мужчиной гарантировало ей безопасность и социальный статус. Пресвятая Дева стала вдовой, когда Христос был еще совсем юным. Какое-то время о Ней и Ее Сыне заботился Иаков – один из детей Иосифа Обручника от первого брака. Повзрослев, Христос взял попечение о своей Матери на Себя. И вполне естественно, что перед восшествием на небеса Господь поручает самого родного человека Своему любимому ученику, который и заботился о Богородице до самого последнего дня Ее земной жизни.
В Священном Предании сохранилось не так уж много свидетельств о земной жизни Марии после Христова воскресения, да и эти свидетельства порою довольно неоднозначные. Например, до сих пор два древних города – Иерусалим и Эфес – спорят за право считаться местом последнего проживания Божьей Матери. И все же очевидно, что Мария была самой уважаемой женщиной в Церкви, Она была хранительницей слов своего Сына, живой памятью о Нем, ярчайшим образцом того, каким должен быть настоящий человек. В Пресвятой Деве максимально полно и многогранно развились все христианские добродетели. Вместе с Апостолами Она по мере сил участвовала в проповеди Евангелия, но сила той благой вести, которую несла Богородица, заключалась не в вычурных словах, красивых фразах или убедительных аргументах. Матерь Божья проповедовала Своими делами – смирением, кротостью, любовью.
У всякого, кто хоть раз общался с Нею, в душе навсегда оставался благодатный след. Очень многих эта благодать приводила к искренней вере. Невидимый, но ощутимый сердцем свет, который исходил от Божьей Матери, проникал в душу человека, и после этого не хотелось возвращаться туда, где этого света не было, а хотелось идти за этим светом дальше.
Состарившись, Мария все больше времени проводила у мест, связанных с земной жизнью своего Сына. Она очень хотела к Нему и чувствовала, что эта долгожданная встреча состоится. Однажды во время молитвы Ей явился архангел Гавриил и сказал, что через три дня Она отойдет к Господу. Напоследок архангел вручил Богородице ветвь финиковой пальмы – символ мира и радости.
Пресвятая Дева ждала этой вести. Она была готова к переходу в вечность, и отведенные три дня использовала для того, чтобы проститься со всеми дорогими Ее сердцу людьми. Сразу стало понятно, что некоторых Она не сможет увидеть – например, апостолов, которые разошлись по Римской империи на проповедь. Три дня было мало, чтоб собрать их всех, и Богородица взмолилась Сыну, чтобы Он эту проблему решил. Она не требовала – Она просто попросила – смиренно и кротко, как делала это всегда. И на материнские молитвы Господь ответил чудом – во все края, где находились апостолы, были посланы ангелы, которые на облаках принесли их в Иерусалим к дому Пречистой.
И вот, настал день кончины. Мария мирно лежала на одре, сияющая тихой радостью. Вокруг нее собрались самые близкие люди. Внезапно в горнице заблистал несказанный свет Божественной славы. Те, которым открыто было это видение, пришли в ужас. Они видели, что кровля горницы открыта, и сам Христос в окружении небесных сил приближался к своей Матери. Ее душа отделилась от тела и была принята на руки Спасителя, который забрал Ее с Собою. А на одре осталось тело, которое светилось благодатью, и казалось, будто Богородица не умерла, а спит в мирной полуденной дремоте. На Ее лице застыла счастливая улыбка – наконец, после долгих лет ожидания Она ушла к своему Сыну. К этому времени Пречистой Деве исполнилось 72 года.
Похоронили Богородицу в гробнице, где до этого почивали Ее родители Иоаким и Анна и супруг Иосиф. Тело Девы Марии торжественной процессией пронесли через Иерусалим. Об этом узнали иудейские первосвященники, которые решили разогнать шествие. Но случилось чудо – христиан, провожавших Богородицу в последний путь, окружило облако, и воины, посланные первосвященниками, не смогли причинить им никакого вреда. Тогда иудейский священник Афония попытался опрокинуть одр, но его руки были отсечены невидимой силой. После раскаяния он получил исцеление и исповедал себя христианином. После погребения апостолы закрыли вход в пещеру камнем и удалились.
В процессии не участвовал апостол Фома – Господь специально не позволил ему прийти вовремя. Он прибыл в Иерусалим на третий день после похорон. Опечалившись, что больше никогда не увидит Деву Марию, он стал просить апостолов, чтоб они ему дали возможность проститься с телом. Они согласились, но когда открыли гроб, то пришли в ужас: тела в пещере не было – в нише лежали только погребальные пелены, от которых исходило райское благоухание. Апостолы были в смятении. Они вернулись домой, недоумевая и молясь Богу, чтобы Он указал им, где искать исчезнувшее тело. В этот же день вечером за трапезой апостолам явилась Богородица в окружении ангелов и приветствовала их словами: «Радуйтесь! Ибо Я с вами во все дни».
Праздник Успения всегда был очень любим в народе. Практически в каждом старинном городе есть Успенский храм. Этот день календаря являет нам две очень важные истины. Во-первых, смерть – это не конец! Это начало бесконечного пути под названием Вечность. Но, с другой стороны, этот путь предполагает некую готовность, некую спелость! Если человек в земной жизни успел очиститься от греха, обогатить свой духовный мир, развить в себе добродетели, то его смерть будет действительно успением – то есть успешным завершением жизни, достижением тех благих целей, которые поставлены Богом перед каждым из нас.
На заставке фрагмент иконы Успение Пресвятой Богородицы. Беларусь. XV в. Москва. ГТГ
Глубокое уныние и безнадежность овладели сердцами апостолов после страшной крестной казни их Учителя. Беспросветная тьма водворилась в их сердцах, ибо рушились все надежды их на то, чего ждали они от Учителя своего, Которого считали Сыном Божиим и Мессией. Как могло теперь исполниться слово Иисусово, так давно сказанное Им: «Истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Мф. 19, 28).
Кто защитит их от грозной опасности, грозящей им от убийц их Учителя?! Ибо если убили Его, то, конечно, не пощадят и их. Это настроение апостолов ярко сказалось в ответе Луки и Клеопы, которых встретил Воскресший Иисус на пути в Эммаус: «А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля» (Лк. 24, 21).
«Надеялись было …« А значит, теперь исчезла их надежда. Что делать им, — бедным и неученым рыбарям, лишившимся своего Божественного Учителя, умом и волей Которого они жили? Все рушилось, и беспросветная тьма пред ними.
Но вот поразительные известия изумляют их. Бежит Мария Магдалина и другие мироносицы с нею с вестью о том, что гроб Спасителя пуст, и они видели Его Воскресшим и говорили с Ним.
И пламенный Петр подтверждает это, ибо и он видел пустой гроб, и ему явился Воскресший Христос.
С этой же вестью возвратились к апостолам Лука и Клеопа с пути в Эммаус.
Вспомнив обещание Учителя, что по воскресении Своем из мертвых Он предварит их в Галилее, апостолы спешат туда.
И, увидев Его, поклонились Ему; а иные усомнились. И приблизившись, Иисус сказал им: дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами, во все дни до скончания века. Аминь» (Мф. 28, 17-20).
И внезапно ожили их помертвевшие сердца и возгорелись пламенной надеждой на всегдашнюю помощь от света очей их, Божественного Учителя их.
В течение сорока дней являлся им Иисус, продолжая учить их и укрепляя веру их.
А когда настало время Его вознесения на небо, тогда услышали апостолы Его последнее великое обетование: «… вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый; и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и по всей Иудее и Самарии, и даже до края земли» (Деян. 1, 8).
Исполнились эти великие обетования Спасителя, и сошедший на них в день Пятидесятницы Дух Святой напомнил им все, что слышали они от Христа, и сделал их бесстрашными и могучими борцами за правду Божию.
После убиения первомученика и архидиакона Стефана «произошло великое гонение на Церковь в Иерусалиме, и все, кроме апостолов, рассеялись по разным местам Иудеи и Самарии» (Деян. 8, 1).
Такова была сила духа и смелость апостолов, которым, конечно, грозила наибольшая опасность.
Руками апостолов совершались великие чудеса, и они безбоязненно проповедовали о Господе Иисусе Христе.
«Первосвященник же и с ним все, принадлежавшие к ереси саддукейской, исполнились зависти. И наложили руки свои на апостолов, и заключили их в народную темницу. Но Ангел Господень ночью отворил двери темницы и, выведши их, сказал: Идите, и ставши во храме, говорите народу все сии слова жизни» (Деян. 5, 17-20).
С великим дерзновением отвечали апостолы членам синедриона, требовавшим от них, чтобы не смели они проповедовать о Христе: «Судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали» (Деян. 4, 19-20).
С ними был Христос, Которому дана всякая власть на небе и на земле, их устами говорил Дух Святой.
Пред двенадцатью галилейскими рыбаками стояла, казалось бы, невозможная задача выйти на неравную борьбу с целым языческим миром, с могучей Рим-ской империей, с Грецией, давшей миру великих философов. И эту задачу, к изумлению всего мира, они победоносно исполнили и водрузили над новым миром крест Христов.
Так исполнилось великое обещание Спасителя:
И избранным народом Израильским во все дни Ветхого Завета руководила Божия сила. Этой силой был освобожден из египетского плена находившийся там в рабстве народ Израильский. Эта сила иссушила пред ними Чермное море и потопила в нем фараона, с огромным войском преследовавшего их. Эта сила изгнала из Палестины населявшие ее языческие народы, когда закончилось сорокалетнее странствование евреев в пустынях, и вошли они в землю обетованную. Эта сила защитила Иерусалим от неминуемой гибели, когда пришел к нему с огромным войском Рабсак, полководец ассирийского царя Сеннахирима, и издевался над верой евреев в защиту от Иеговы.
За эту дерзость и кощунство он был наказан Тем, Кого поносил: в одну ночь Ангел Господень истребил сто восемьдесят пять тысяч человек в войске Рабсака и обратил его в паническое бегство.
Это повторялось и повторяется даже до наших дней.
В 626 году столица Византии Константинополь был в смертельной опасности от окруживших его с запада и востока скифов и персов. В ужасе и смятении весь народ со слезами молился Богу во Влахернском храме, а утром Патриарх Сергий погрузил ризу Пресвятой Богородицы в воды Босфора, — и внезапно поднялась буря, потопившая все вражеские корабли.
В воспоминание этого чуда Божией помощи по молитвенному заступничеству Пресвятой Богородицы совершается доныне молебное пение, именуемое «Похвалой Богородицы» на пятой неделе Великого поста.
И наш стольный град Москву не раз спасали от грозных врагов сила Божия и заступничество Пресвятой Богородицы.
В 1521 году татары под предводительством Махмет-Гирея произвели страшные опустошения и жестокости на пути к Москве.
Великий князь Василий Иванович с народом и войском обратился с пламенной молитвой пред Владимирской иконой Богородицы, и вдруг татарам, собиравшимся сжечь Москву, показалось вокруг нее бесчисленное войско — и они бежали.
Итак, в судьбе целых народов, если чтут они Бога и во всем возлагают упование на Него, видим мы исполнение Христова обещания — «И се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века».
Но то же без сомнения относится и к каждому человеку, всецело возлюбившему Христа и усердно идущему по указанному Им пути. И его судьба, и все направление жизни всегда определяется благодатным воздействием Святого Духа, творящего в нем все доброе и чистое.
И никогда не бывает тщетной надежда на Бога. Только бы был человек достойным того, чтобы обитал в Нем Святой Дух, чтобы стал он храмом для Него, — тогда ни о чем не надо будет заботиться, и будет такой блаженный всецело проникнут святым словом пророка Давида, так сказавшего:«Предай Господу путь твой и уповай на Него, и Он совершит и выведет как свет правду твою и справедливость твою, как полдень» (Пс. 36, 5-6).
Сохраним же навсегда в сердцах своих святое обетование Господа Иисуса: «И се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века» . Аминь.
