Позитивная психология 07.10.2018
Львиную долю информации о мире мы получаем через зрение. И когда оно ухудшается, испытываем немало неудобств, а то и настоящих страданий. Хорошо, если нам повезет встретить грамотного специалиста, что поможет подправить ситуацию.
Сегодня, дорогие читатели, мне хочется рассказать вам о судьбе такого удивительного профессионала и очень обаятельного, излучавшего энергию света человека. Это офтальмолог Святослав Федоров, легенда российской медицины.
Он стал автором ряда уникальных разработок, которые признаны во всем мире как революционные в этой отрасли медицины. Вместе с единомышленниками он претворил свои открытия в жизнь, что помогло вернуть и улучшить зрение тысячам россиян. Эти технологии успешно работают и сегодня.
Доктору-новатору пришлось работать в сложные, переломные для страны годы. Его судьба - это постоянное преодоление трудностей, сопротивление косной среде, стремление развиваться. Он всегда спешил, как будто предчувствовал, что жизнь оборвется рано. И успел сделать невероятно много, произведя настоящую революцию в методах лечения глазных болезней и восстановления зрения.
Как повествует Википедия, Святослав Фёдоров был истинным представителем 20-го века, олицетворением его лучших черт. И проблемы, беды, непогоды этого бурного века тоже не обошли его стороной. Но не сломили, а сделали только сильнее и мудрее. Давайте немного познакомимся с биографией Святослава Федорова.
Семья и первые уроки жизни
Родом Святослав Федоров из украинского города Проскурова, ныне он носит название Хмельницкий. Дата его рождения: 8 августа 1927 года, и одно это говорит о многом. Его семья не избежала главной трагедии предвоенных лет, отец стал жертвой политических репрессий 30-х годов.
Отец Святослава сделал блестящую карьеру военного, дослужился до звания генерала, хотя по происхождению был из простой трудовой семьи. В печально известном 1938-м, когда сыну было 11 лет, Николай Федоров был осужден на 17 лет по клеветническому доносу. Родным пришлось жить с клеймом семьи «врага народа». Они перебрались в Ростов-на-Дону, где будущее светило медицины продолжил учебные занятия в школе. Окончил ее с серебряной медалью.
Как и большинство его юных сверстников, Святослав мечтал о небе, о профессии летчика. Когда началась война, конечно же, его интересы сместились в сторону военной авиации. Он не просто грезил небом, а делал все для осуществления этой мечты. В 1943 году юноша поступил в Ереванское подготовительное летное училище, где проучился два года.
Но… Планы на покорение неба разбились о вполне земные препятствия. Банальное падение, травма левой ноги закончились ампутацией всей ступни и части голени. Получив инвалидность, Святослав Федоров сумел преодолеть депрессивные мысли и выстроил алгоритм дальнейшего движения вперед. Для него тяжелым уроком стали истории некоторых его соседей по палате. В госпитале парень провел несколько месяцев, и видел, как другие, почувствовав себя калекам, попросту сдавались, «сдувались», опускали руки.
Святослав решил, что никогда не позволит жалеть себя. Он станет сильным! И юноша начинает изнурительные тренировки, через боль, через «не могу». В итоге он стал очень успешным пловцом, победителем ряда солидных соревнований. А потом выдерживал многочасовые операции, и люди, которые работали и жили с ним рядом, чаще всего и не подозревали о его увечье.
Выбор сделан!
Глядя на фото Святослава Федорова, многие отмечают его напористый взгляд, волевой подбородок, мощный лоб мудреца и упрямца, которому не раз по жизни приходилось, как говорил классик, «бодаться с дубом».
Но сначала надо было определиться с выбором профессии. Юноша поступил в Ростовский мединститут, который успешно окончил в 1952 году. Почему именно офтальмология? Потому что это очень интересно, весьма сложно, а посему - перспективно. После вуза были ординатура и аспирантура, но кроме теории Святославу довелось проявить себя и во врачебной практике.
Еще в годы учебы он провел первую блестящую операцию. Пациент получил серьезную производственную травму, в его глазное яблоко влетел железный осколок. Даже для опытного эскулапа подобная задачка не всегда разрешима, но студент Федоров не растерялся, блестяще справился с проблемой. В итоге зрение человеку удалось сохранить.
Святослав Николаевич Федоров офтальмологическую практику начал в станице Вешенской. Он считал себя счастливчиком, ведь писатель Михаил Шолохов, прославивший эти места, давно был кумиром Святослава.
После донского старта занялся хирургией глаза на Урале. Оперативно защитил кандидатскую диссертацию, но вскоре попал под увольнение, да еще и убийственной формулировкой: «за шарлатанство». Суть дела проста: врач-новатор рискнул применить методику, которая уже применялась за рубежом, но не приветствовалась «в наших палестинах». Он заменил пациенту вышедший из строя хрусталик на искусственный. Разгневанная медицинская общественность такого креатива не оценила. Хотя операция прошла абсолютно успешно. «Шарлатан» отправился продолжать свои изыскания на Север, в Архангельск.
Неизвестно, удалось бы «возмутителю спокойствия» вообще остаться в профессии, если бы его не поддержал известный публицист Аграновский. Он весной 1965-го опубликовал в «Известиях» объемный материал о талантливом враче, смелые эксперименты которого не просто не признали, а сделали причиной гонений. Об этом можно подробно прочитать в заметке «Открытие доктора Фёдорова» . А я здесь приведу лишь одну короткую выдержку из той газетной статьи, наделавшей тогда много шума.
Откуда в нем эта напористость, сила воли, сила добиваться своего? Пожалуй, ничего он не утратил из сильных сторон старой русской интеллигенции, в нем есть мягкость к людям, есть желание добра, внутренняя честность, есть самостоятельность или, как говорил Л.Н.Толстой, гордость мысли. Доброта его исполнена силы, и ему просто с народом, и нет в нем чувства неуверенности перед народом, потому что он сам – народ. Внук мужика, сын конармейца, интеллигент.
После такой всесоюзной огласки офтальмолог Святослав Федоров смог заняться любимым делом без особых опасений, и даже его «сомнительным» экспериментам был дан зеленый свет.
Северная «ссылка»
60-е годы. Период «оттепели», нашего российского политического «Ренессанса». Федоров переезжает в Архангельск, где в 1961-67 годах возглавлял кафедру глазных болезней мединститута.
Он снова делает операции с использованием искусственного хрусталика. Материал купить невозможно, это очень дорого, причем, в дефицитной валюте. Чудо-доктору помогают северные умельцы, вытачивая хрусталики в местных мастерских. И это двойной успех: для изготовления таких медицинских «бриллиантов» требуется поистине ювелирная точность и недюжинная мастеровитость, рабочая смекалка.
К Федорову едут пациенты со всей огромной страны, он обучает своей методике коллег, уникальные операции практически ставятся на поток. Но ему тесно в рамках институтской лаборатории. Нужен масштаб, необходимо переходить от кустарщины к работе с современным научным оснащением, а его в Архангельске нет и еще долго не будет.
Федоров решается на побег в столицу. Это была настоящая детективная история: местное начальство не хотело отпускать популярного специалиста, уже получившего мировое признание. Настоящая слава пришла к нему после выступления в 1966 году на симпозиуме интернационального общества по имплантации в Лондоне.
Партийное начальство Архангельска мешало отъезду в Москву, Святослава Николаевича обвинили чуть ли не в дезертирстве, поисках «дешевой славы». Обком партии попросту запретил институтскому начальству выдать трудовые книжки напористому доктору и его сподвижникам. Но он знал, чего хочет, и пересуды, «палки в колеса» не могли его остановить. С несколькими ближайшими помощниками путал следы, чтобы перехитрить преследователей.
О готовящемся побеге узнали «где надо», беглецов ждали на железнодорожном вокзале. Они быстренько сдали билеты и рванули в аэропорт, там приобрели билеты на ближайший рейс на чужие фамилии. Тогда такое еще было возможно. Да, по поводу трудовых книжек: в столице пришлось делать прокурорский запрос, чтобы архангельские чиновники все же вернули их владельцам…
Наука и практика
В 1967 году в биографии Святослава Федорова и семьи произошел крутой поворот. Он становится зав кафедрой в Третьем мединституте, создает в рамках вуза лабораторию, где экспериментирует с искусственными хрусталиком и роговицей глаза. Через несколько лет лаборатория стала самостоятельным учреждением, получив статус НИИ, а затем и НТК (научно-технического комплекса) микрохирургии глаза.
Это был продуктивный симбиоз прорывных научных изысканий и передовых технологических новинок. Рассказы о многих операциях, проводимых в НТК, начинались со слов «впервые в стране», а то и «впервые в мире». Я не стану здесь вникать в детали той поистине титанической работы.
С подробностями столичного периода его деятельности можно ознакомиться, посмотрев документальный фильм «Святослав Федоров. Видеть свет».
Его клиника приобретает поистине мировую известность, а ее руководитель становится членом-корреспондентом союзной Академии наук и действительным членом российской академии медицинских наук.
В 90-е годы приходилось заниматься еще и чисто экономическими вопросами, и окружающие с удивлением и уважением отметили у Святослава Федорова предпринимательский талант. «Микрохирургия глаза» и ряд сопутствующих родственных предприятий стали успешными бизнес единицами, зарабатывали и немало валюты, что дало возможность серьезно увеличить зарплаты персоналу. Клиника смогла обзавестись даже собственным авиахозяйством.
Дела семейные
Фото Святослава Федорова, редкие кадры видеохроники легко передают его невероятную энергетику. Женщины ощущали этот магнетизм сильной личности, многие влюблялись в талантливого и обаятельного врача.
Он трижды вступал в брак. С первой женой Лилией прожил 13 лет. Их дочь Ирина еще со школьных лет определилась с выбором профессии: конечно же, это офтальмология! Она продолжает дело отца, трудится в его клинике.
Второй супружеский союз тоже увенчался рождением дочери. Наследница Ольга работает в отцовском НТК, хотя и не занимается врачебной деятельностью. Она пестует мемориальный кабинет, экспонаты которого рассказывают об истории «Микрохирургии глаза» и судьбе первого руководителя клиники.
В личной жизни Святослава Федорова случилась и третья женитьба. В этом союзе у него были дочери-близнецы, хотя и не родные: это дети его последней супруги от предыдущего брака. Они ныне являются сотрудницами Фонда популяризации хирургических методик Святослава Николаевича.
При такой насыщенной трудовой и личной жизни Федоров находил время и силы для спорта и иных увлечений. Помните, в начале повествования я рассказывала, что в ранней юности он мечтал сесть за штурвал воздушного лайнера. Несмотря на проблемы со здоровьем, он эту мечту осуществил! Стал пилотом собственного самолета, когда ему было 62 года. Освоил и вертолет, ведь порой приходилось летать в труднодоступные регионы, чтобы проводить операции или консультировать персонал местных отделений клиники.
При всем этом ему каким-то непостижимым образом удавалось оставаться романтиком и немного наивным мечтателем. А может, он просто надеялся, что максимальное количество коллег последует его примеру?..
Я понял, что добро нужно совершать в больших дозах. Я уверен, что уже к концу нынешнего века наша медицина будет фантастической индустрией гуманизма: мелкие больницы превратятся в могучие медицинские центры ранней хирургической профилактики.
Активная жизненная позиция привела его в политику, Федоров был народным депутатом СССР и депутатом Госдумы РФ. Даже в президентских выборах поучаствовал в 1996 году, хотя и с минимальными результатами. Но скоро понял, что не стоит разбрасываться, что силы нужно сосредоточить на главном деле своей жизни. Как оказалось, это был верный выбор, ведь времени на рубеже веков ему было отпущено совсем мало.
Трагический полет и благодарная память
Преждевременный уход из жизни всегда трагичен. Особенно неестественным он выглядит, когда в расцвете сил «уходят в штопор» люди, брызжущие энергией, полные амбициозных планов. Так случилось и с гибелью Святослава Федорова. 2 июня 2000 года он разбился, осуществляя очередной рядовой полет на вертолете. Машина оказалась неисправной, техперсонал недоглядел. Правда, были и иные версии трагедии, многие говорили, что инцидент в воздухе произошел не случайно. Но доказать это не удалось.
Его именем названы улицы нескольких городов и больницы, в стране 6 памятников великому доктору. Его последователи изучают труды академика, изданные при жизни и посмертно. В практике офтальмологии и иных медицинских специальностей используют порядка 180 различных изобретений мэтра офтальмологии.
Он был удостоен множества медалей и орденов, получил ряд престижных международных наград, имел звание Героя труда и немало других регалий. Через два года после гибели Федорову присвоили звание «Величайший офтальмолог 19-20 веков». Так заслуги даровитого коллеги оценило международное профессиональное сообщество.
Дорогие читатели, в жизни Святослава Федорова было столько ярких страниц, что невозможно их даже перечислить, легко коснуться в обзорной статье. Но я буду искренне рада, если эта судьба вас заинтересует и даст пищу для размышлений и дальнейших открытий.
Он был таким разным: революционер, бунтарь, первооткрыватель и мыслитель, трудяга, организатор. Автор прорывных технологий и успешный бизнесмен. Строгий руководитель коллектива и нежный, заботливый глава семейства. Всегда окрыленный, хотя ему так часто пытались «подрезать крылья»…
Много сделано, осталось всем нам. Он дарил людям свет, возможность видеть этот мир, жить полноценно. Нам остается лишь быть достойными этого великого дара…
◊ Рейтинг рассчитывается на основе баллов, начисленных за последнюю неделю
◊ Баллы начисляются за:
⇒ посещение страниц, посвященных звезде
⇒ голосование за звезду
⇒ комментирование звезды
Биография, история жизни Фёдоровой Ирэн Ефимовны
Федорова Ирэн Ефимовна – президент Фонда содействия передовым медицинским технологиям имени Святослава Федорова. Третья и последняя супруга Святослава Николаевича Федорова, знаменитого советского и российского офтальмолога, глазного микрохирурга.
Первый брак
До встречи со Святославом Николаевичем Ирэн один раз была замужем. В этом браке у нее родились дети – девочки-близняшки Элина и Юлия.
Знакомство с Федоровым
Однажды Ирэн Федорова постучалась в дверь кабинета известного офтальмолога Святослава Федорова. Она пришла договориться с врачом об операции для своей тетушки. При первом же взгляде на Святослава Ирэн поняла, что это мужчина ее мечты. Но она не предпринимала никаких попыток заинтересовать доктора, тем более, что он был женатым человеком. Впрочем, согласно другим данным, Ирэн активно наседала на Святослава и буквально вынудила его жениться на себе. Мнения на этот счет разнятся.
Когда тетя Ирэн легла в больницу, ей пришлось волей-неволей часто видеться с Федоровым. В итоге сам Святослав одним прекрасным днем позвонил ей на домашний телефон и пригласил в ресторан. Чуть позже он пришел к ней в гости. Уже после второго свидания Ирэн и Святослав поняли, что не представляют жизни друг без друга. В 1974 году они поженились.
Личная трагедия
2 июня 2000 года Святослав Федоров, накануне получивший удостоверение пилота-любителя, в компании второго пилота Анатолия Лобова, штурмана Анвера Зумаинова и инженера МНТК «Микрохирургия глаза» летели на вертолете клиники из Тамбова, где проходила медицинская конференция, домой, в Москву. Из-за технической неисправности вертолет рухнул недалеко от МКАДа. Все четверо скончались от полученных травм. Ирэн Федорова очень тяжело переживала потерю любимого супруга, но все же нашла в себе силы жить дальше и продолжать его дело.
ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Примечательно, что Ирэн несколько раз просила мужа отменить полет и вернуться домой менее экстравагантным способом. Видимо, любящее сердце предчувствовало беду...
Карьера
Много лет Ирэн Ефимовна занимала должность участкового гинеколога.После замужества окончила курсы медсестер и в течение многих лет была постоянной ассистенткой мужа на операциях. После гибели Федорова Ирэн возглавила благотворительный фонд его имени.
Вокруг деятельности Ирэн Федоровой в рамках работы с МНТК «Микрохирургия глаза» имени ее мужа ходят спорные разговоры. В некоторых СМИ сказано, что женщина буквально растащила предприятие по кусочкам в угоду своей алчности.
Отношения с дочерями мужа
После смерти Святослава Николаевича Ирэн и старшая дочь врача Ирина стали настоящими врагами. Причиной тому послужила пресловутая борьба за наследство. А вот младшая дочь Федорова Ольга, напротив, поддержала жену отца в тяжелый период и еще больше сблизилась с ней.
Учёный-новатор, глазной микрохирург Святослав Николаевич Фёдоров своей известностью и сегодня может затмить любого актёра. Но и его жену - неординарную сильную личность Ирэн Фёдорову - знают практически все. Счастливая семейная жизнь длиной в 26 лет прервалась 2 июня 2000 года, когда вертолёт Святослава Николаевича разбился. Ирэн Ефимовна не опустила руки, смогла жить дальше и нашла смысл жизни в любви.
Всем правит любовь. Для меня любовь - самое главное чувство в жизни. Это моя философия, жизненный статус, это "фунт изюма" в отношениях. В моей жизни существует только любовь.
Необычное имя "Ирэн" появилось благодаря маме, поклоннице книги Джона Голсуорси "Сага о Форсайтах", которой очень нравилась героиня с этим именем. Святослав Николаевич считал, что оно звучит высокопарно, и называл жену просто - Ириша.
Будущая супруга учёного родилась в Ташкенте. Её бабушка была из Астрахани, дедушка - из Петербурга. По словам Ирэн, они были очень красивой парой и невероятно любили друг друга. Вскоре дед стал коммунистом и по путёвке Ленина и Троцкого отправился в Туркестан, где стал наркомом просвещения. В 1937 году его арестовали, а через год расстреляли. О своём отце Ирэн говорит очень мало. Когда девочке было 6 лет, родители развелись. Отец любил погулять, выпить, однажды сказал, что у него не было продвижения по службе из-за того, что его жена - дочь врага народа. Почему Ирэн сознательно прекратила связь с отцом, она рассказывает в программе.
Мама готовила дочь к большому будущему - Ирэн получила хорошее воспитание, посещала театры, занималась музыкой и литературой, кроме этого, бог наградил девочку невероятной красотой.
- Мама смотрела на мужчин и говорила: "Вот этот будет тебе хорошим мужем, с ним ты будешь очень хорошо устроена". Я ненавидела это слово "устроена". Я говорила: "Мама, я не хочу быть устроена, я хочу любить!"
Уже приняв окончательное решение полностью посвятить себя медицине, Ирэн не оставляла попыток сняться в кино и даже написала письмо режиссёру Сергею Бондарчуку:
- В журнале "Советский экран" был объявлен набор - для съёмок в "Войне и мире" требовалось большое количество персонажей. Так как сама я очень стеснялась, то взяла свою фотографию и от имени сестры стала писать письмо: "Моя сестра очень красивая девушка, и я считаю, что она замечательно бы сыграла роль Элен Курагиной". Мне пришёл ответ: второй режиссёр благодарил за отклик и писал, что актриса на роль Курагиной уже утверждена, но при этом добавил, что "такие лица, как у вашей сестры, должны быть достоянием нашего народа".
Первый брак с Константином Анисимовым был коротким и счастья не принёс. Знакомство в автобусе, свадьба, беременность - всё произошло очень быстро. Ирэн говорит, что этот союз случился только для того, чтобы родились близнецы - Юлия и Элина. В апреле 1966 года в Ташкенте произошло сильное землетрясение. Дом семьи Ирэн находился в самом эпицентре катастрофы. Чудом оставшись в живых, она перебралась в Москву и окончательно разошлась с мужем.
Через 8 лет после развода тёте Ирэн понадобилась сложная операция на глазах. Узнав, что помочь может известный офтальмолог Фёдоров, героиня программы решила попасть к нему на консультацию. Для этого позвонила в глазное отделение и представилась его аспиранткой Ивановой. Естественно, никакой аспирантки, и тем более Ивановой, у Фёдорова не было, но встретиться он согласился. Этот день - субботу, 23 марта 1974 года - Ирэн хранит в памяти по сей день:
- Я вошла в кабинет, в котором стоял длинный стол. Святослав с одной стороны, я - с другой. Солнце светит из окна так, что я не вижу его лица. И вот он поворачивается, и всё. Я забыла, зачем пришла. Увидела его и поняла, что это мой мужчина.
Фёдоров на тот момент был женат, и у него был ребенок, а ещё подрастала дочь от предыдущего брака. Первое время Святослав то появлялся в жизни Ирэн, то исчезал. Она никогда не пыталась его искать или звонить, ни на чём не настаивала, а просто терпеливо ждала и верила. Однажды он пришёл и остался навсегда. Святослав Николаевич создавал свой Институт микрохирургии глаза, занимался сельским хозяйством, активно участвовал в политической жизни, при этом оставаясь внимательным к жене. А она беспрекословно отдавала всю себя ему, ничего не требуя взамен.
"Третья" жизнь Ирэн Ефимовны началась после трагедии, в которой погиб муж. Она продолжает его дело, живёт его мыслями, его идеями:
- Каждый день я прошу Бога о том, чтобы он дал мне жизни как можно дольше, чтобы я могла как можно больше сделать для Фёдорова.
Почему последний год жизни был очень трудным для Святослава Фёдорова? По какой причине Ирэн не хотела ребёнка от любимого мужчины? Чему завидовали сотрудники института офтальмологии? О чём Ирэн никогда не рассказывала Кире Прошутинской, несмотря на многолетнюю дружбу? Можно ли накормить любимого мужчину, имея под рукой только три яйца и банку зелёного горошка? Об этом и многом другом в программе "Жена. История любви" рассказывают Ирэн Фёдорова, а также Иосиф Кобзон, внук Святослав Фёдоров-младший, племянник Арсений Кожухов и сама Кира Прошутинская.
Старшую дочь легендарного российского врача Святослава Федорова - офтальмолога Ирину Федорову – я знаю давно и еще при нашей первой встрече подумал: распространенное мнение, что на детях гениев природа отдыхает, к Ирине точно не относится.
Ирина Святославовна великолепна! Несмотря на занятость и хроническую усталость (полставки в МНТК имени своего отца и собственная маленькая клиника, которой врач Федорова руководит), она сразу откликается на мою просьбу, извиняясь, что не обладает ресурсами, а то бы помогла всем.
Просто грустное письмо от оренбургской пенсионерки, присланное в редакцию «Пусть говорят», Ирину очень растрогало. «У меня на обоих глазах катаракта, на один я практически ослепла. Денег на операцию не собрать, – писала Любовь Лисовицкая. – А моя 92-летняя мама, которую 20 лет назад прооперировал сам Святослав Николаевич Федоров, до сих пор прекрасно видит, даже читает без очков! Мне же, наверное, никто не поможет, страшно боюсь слепоты…» И вот в конце декабря Любовь Сергеевна оказывается на операционном столе в клинике Ирины. Я знаю, что задача для нее как хирурга очень сложная, потому что в понедельник больная прилетела, а в среду мы уже ждем ее на эфире. В общем, через два часа(!) после первой операции (вторая была проведена Ириной в середине февраля) Любовь Сергеевна обретает 100%-ное зрение и сегодня звонит рассказать, как счастлива и благодарна.
// Фото: Личный архив Ирины Федоровой
– Говорят, что в свое время вас при глашал на работу Фидель Кастро. Как вы с ним познакомились?
– Он приехал к отцу в институт. Все сотрудники, как в сериале «Аббатство Даунтон», выстроились в линеечку, и команданте, поздоровавшись с каждым, дойдя до меня, спросил: «А где делают такие прекрасные глаза?» Я ответила на английском, что в данном случае лично директор института постарался. Он понял, захохотал, но продолжил общение на испанском. Хотя в приватной обстановке отлично изъяснялся на языке Шекспира.
Поток моих комплиментов о выдающемся таланте, доставшемся ей от знаменитого отца, Ирина быстро прерывает. «Андрей, за годы работы в институте Святослав Николаевич сделал ТРИ МИЛЛИОНА операций! Подобно Луи Пастеру на собственном глазу первым испытал действие лазера и добился великолепного результата. Фотография папы и мамы висит в спальне напротив моей кровати. Когда я принимаю сложные решения, всегда смотрю на нее и мысленно спрашиваю: «Что бы ты мне посоветовал?» Но особенно часто думаю о папе на всяких научных заседаниях и защитах диссертаций. Он бы никогда не позволил лить столько пустой воды».
// Фото: Личный архив Ирины Федоровой
– Я слышал, что отец привил вам лю бовь и к своим увлечениям – верхо вой езде, мотоциклу, плаванию.
– Да, пожалуй, лишь главное его хобби – самолет – мне так и не удалось освоить. Недавно нашла письма, которые папа присылал маме в юности из станицы Вешенская, где тогда жил. В одном он рассказывает, как готовился для поездки на студенческие соревнования по плаванию. Ехать надо было в Москву, и он по три часа в день в только что освободившемся ото льда холоднющем Дону тренировался. Причем в 17 лет папа потерял ступню, ее отрезало трамваем, но на пути к цели это его никогда не останавливало.
– С последней женой отца Ирэн об щаететсь?
– Нет, никаких отношений мы с ней не поддерживаем. Эта тема для меня закрыта.
– Дочка Алиса продолжила дина стию Федоровых?
– В отличие от папы, который буквально продавил свое желание видеть меня врачом-офтальмологом, я не стала ни на чем настаивать, Алиса стала журналистом, работала корреспондентом на ТВ, а сейчас пресс-секретарь в компании своего отца, тоже врача. Она – творческий, открытый, увлекающийся человек. А для нашего дела важна предельная концентрация, педантичность, аккуратность и адское терпение.
// Фото: Личный архив Ирины Федоровой
- Да я его себе вымечтала, выстрадала! Я тогда подумала: пусть даже ничего потом не будет. Но великое счастье, что у меня это БЫЛО… Мы вместе уже двадцать четыре года, как ниточка с иголочкой. Я думаю, все зависит от женщины, от того, насколько она любит мужика. И если она любит так, как я люблю Славу…
Говорят, что счастье - всегда контраст. С несчастьем, с недо-счастьем. Жаль, правило это практически лишено исключений.
В собственных семьях - первой и второй - Федоров себя ни великим, ни счастливым не чувствовал. Решительность, бескомпромиссность, отчаянный напор в сочетании с «ярко выраженным идеализмом», как о нем многие говорили, - все это помогало ему добиться самых недостижимых целей в науке, в хирургии, в любых безумных на первый взгляд начинаниях. В семье на ящике с динамитом жизнь строится трудно.
Каждая из бывших жен была по-своему хороша - только вот совместная жизнь с ними не удавалась. Одной надо было, чтобы утюг чинил и мусор выносил, другой - чтобы выводил ее в свет… Ссоры, непонимание, скандалы, разъезды, после них письма в парторганизации в стиле «мой муж негодяй, верните мне мужа!». От первого брака дочь, и от второго тоже, и с каждой из жен расставание долгое и мучительное. Сначала работа отвлекала от семьи, потом - заменяла ее…
Мама - это святое, дело - это главное… Далеко не каждая женщина спокойно примет такие постулаты мужа. Далеко не каждый мужчина позволит себя перевоспитывать. Трещины в отношениях, разрывы…
К 45 годам, после двух неудачных браков - каждый длился по 10 лет - Святослав Николаевич пришел к окончательному выводу, что «с женщинами вечно проблемы». «Кому Слава, а тебе - Святослав Николаевич!» - так, говорят, он сказал второй жене после наконец-то состоявшегося развода.
А для будущей третьей жены Ирэн он Святославом Николаевичем оставался очень и очень долго. Она про Федорова вообще ничего до поры не знала.
Ирэн Ефимовна работала врачом-гинекологом в больнице подмосковного Красногорска. Красивая женщина - яркая, с огромными зелеными глазами, стройная - про таких говорят «эффектная». Мать двоих похожих на нее девчонок-близнецов, она давно разошлась с мужем. Дочери родного папу не помнили. Ее собственная мама тоже вырастила своих дочерей одна. Родом Ирэн была из Ташкента.
Работу свою она любила до безумия, в родильное отделение входила как в храм. Собственно говоря, сначала ей хотелось стать врачом-психиатром. Но друзья семьи категорически отговорили: с твоей, сказали, эмоциональностью и способностью все «пропускать через себя» ты сама свихнешься моментально.
Акушерство и гинекология советских времен - работа суровая. Кровавая работа, тяжелая, порой мучительная. У кого есть свои дети, поймет, что значит не удержать на этой земле чужого ребенка. Это самый страшный случай бессилия медицины… Кто-то спасается «профессиональным цинизмом», кто-то уходит на более спокойную работу. Ирэн не могла ни того, ни другого. Ее любили и коллеги, и больные. В гинекологическое отделение любая женщина идет как на пытку. Да в те времена, да с тем еще обезболиванием, да с этим хамством «мэйд ин у нас»… А врач Ирэн Ефимовна мало того, что работала профес сионально - она с женщинами разговаривала! Утешала! Жалела!!! Ты, говорит, моя золотая, ты потерпи, ты не бойся. И про детей спросит, и еще про что-то - а у пациентки ужас прошел и мышцы разжались, и действительно не так все больно и жутко…
А в Ташкенте жила тетя, Вера Васильевна, тоже врач. Очень близкий, родной человек. Именно ей Ирэн была обязана выбором профессии - как оказалось позже, и кое-чем поважнее.
Вдруг пошли от тети Веры письма: слепну, читать не могу, жизнь под откос идет. Но тетя, человек по натуре деятельный, просто так сдаваться не собиралась. Племяннице была сформулирована задача: у вас там в Москве есть офтальмологическое светило по фамилии Федоров. Только к нему на консультацию - и срочно!
Ирэн о таком докторе услышала впервые. Нашумевших статей в «Известиях» не читала, к офтальмологии еще с института была равнодушна («Ну, была на операции. Глаз такой маленький - что я там увижу?»). Но - слово за слово, через одних-других-третьих знакомых медиков про Федорова узнала. Выяснилось, что к нему не подступиться. Что в больницу, где он оперирует, - громадные очереди. Что это вообще не просто клиника, а какое-то государство в государстве. Творят там действительно нечто невероятное - но попасть туда - как в Америку…
Ирэн оделась в самое красивое свое пальто ярко-красного цвета и затеяла авантюру. Дозвонилась до клиники. Представилась секретарше «аспиранткой Ивановой», попросила к телефону профессора. Его с удивлением позвали (не было тогда у Федорова никаких «аспиранток»). Договорилась с профессором Федоровым о встрече. Пришла в том самом новом пальто, села у кабинета. Мимо стремительно промчался человек с коротким черным «ежиком» на голове, в развевающемся плаще и исчез за дверью. Неужели он? Он…
Вот тогда первый раз между ними «искра» и проскочила. Взрослая, 30-летняя, вроде бы умудренная жизнью женщина влюбилась как девчонка, сразу и безоглядно. Только, в эту пропасть улетая, успела самой себе удивиться: да что ж это со мной такое? И ответа не нашла.
Авантюра тем временем продолжалась. Ирэн с перепугу сослалась в разговоре на реально существующего, но знакомого понаслышке врача-офтальмолога, с ужасом в ту секунду подумав: а вдруг они с Федоровым враги? Или наоборот, каждый день общаются… тут-то обман и вскроется. Пронесло. «Он, видимо, не дозвонился - меня вчера не было», - сказал Федоров. Насчет тети вопрос был решен в секунды: пожалуйста, пусть приезжает!
Когда они с тетей скромно пришли в поликлинику, Ирэн воочию увидела, что это такое - федоровская больница. Толпы больных. Очереди. А ей на дежурство. Сидят они с тетей (та уже практически ничего из-за катаракты не видит), Ирэн нервничает. Вдруг как ветер пронесся: профессор собственной персоной. «А, это вы?» По его записке, приколотой к карте, тетушку мгновенно под белы руки провели по всем кабинетам, заполнили все бланки и представили пред светлые очи светила. «А где же ваша племянница?» - поинтересовался профессор. - «На работе».
Тетушку прооперировали. Ирэн ее навещала. И как-то сразу получилось, что Федоров все время звал ее с собой на обходы, часа по три-четыре она сидела у него в кабинете, присутствовала на совещаниях и была счастлива оттого, что находится с ним рядом. Не навязывалась - в голову не пришло бы, кто она и кто он?.. Но стоило ей появиться в клинике - сразу заходил федоровский ассистент и приглашал к профессору. Признаний молодой профессор никаких не делал, двусмысленных слов не произносил. Просто Ирэн видела, что она ему нравится, что ее присутствие рядом ему приятно. И влюблялась, всю безнадежность ситуации понимая, с каждым днем больше и безответнее. Никого вокруг уже не видела. Хотя поклонников у нее всегда была масса. Даже в этой клинике кое-кто уже начинал поглядывать «со значением».
Вы знаете, - сказала ей одна из медсестер, - наш анестезиолог от вас без ума.
А я без ума от вашего профессора, - немедленно ответила Ирэн.
Медсестра промолчала. Федоров - царь и бог. Да в него здесь все влюблены!
А дело шло к выписке тети, та провела в больнице месяц, операция прошла успешно. И все вот-вот должно было кончиться. Пора было, по традиции, отнести хирургу какую-нибудь бутылку коньяку и распрощаться. Навсегда.
- Это было ужасно. Но моя тетя посмотрела фильм «Цветы запоздалые» и меня подзуживала: «Скажи, как в этом фильме: «Доктор, я вас люблю!» И все. Как у Чехова. Что ты теряешь? Вы будете вдвоем в кабинете. Скажет что-то неприличное - скушаешь и уйдешь». Баба она была потрясающая, на жизнь смотрела совершенно реальными глазами. А я ужасалась - это стыдно, это невозможно! И, конечно, ничего бы не сказала, хотя слова эти во мне постоянно звучали.
И когда я пришла к нему с последней бутылкой коньяка, у меня руки-ноги тряслись жутко, я боялась, как бы себя не выдать.
Ну, что вы, - говорит он, - зачем? Лучше выпейте этот коньяк со своими друзьями-приятелями…
Да нет у меня никаких приятелей, и вообще это вам от Веры Васильевны, что хотите, то и делайте с этой бутылкой, - все это говорю скромно, тихо, потупив глаза. А про себя: «Тетя сказала - надо делать! Нет, это стыдно, это невозможно…» И вдруг в этот момент он смотрит на меня такими вот глазами мужика - деться куда-нибудь захотелось - и говорит мне: «Я вас смогу найти?» Как бы продолжение следует. Поэтому никаких признаний уже было не нужно. И я тут же сказала: «Ой, у меня есть телефон, и домашний, и рабочий, пожалуйста, какой хотите…»
И вот с того дня каждый божий день домой - как на вахту. Никакой жизни у меня не было, я только сидела у телефона. Бегом с утра в больницу (я, конечно, поняла, что он никогда не будет мне туда звонить) и с работы бегом домой. Самое страшное для меня были дежурства: а вдруг он объявится, когда меня не будет дома? Не знаю, в восьмом классе так сидят над телефоном или в седьмом - это было совершенное детство. Лучезарное. Короче говоря, в середине апреля мы с ним последний раз повидались, и месяц я так носилась к телефону, ждала, а он, по всей вероятности, звонить не собирался. Ждать я больше не могла. А у меня 22 мая день рождения. Приехала ко мне мама из Ташкента. И вот собираем мы с ней на стол, она столько всего напекла, должны были прийти гости. И я говорю: «Мама, я просто не могу, я так хочу ему позвонить…» Она: «Хочешь - звони. Главное - делай то, что ты хочешь». И я ему позвонила вечером, часов в пять, наверное, в институт и говорю, что я такая-то, Святослав Николаевич, здравствуйте. Он: «А, да-да, сейчас, одну минуточку… Вы дома? Можно я сейчас вам перезвоню?» Я говорю: «Я очень жду, мне очень хочется вам сказать пару слов». И он мне, действительно через пять минут - такая точность! - первый раз 22 мая 1974 года позвонил. Я извинилась за беспокойство (боже мой, я ведь на работу звонила, я ничего про него не знала - женат, не женат, с кем он, что он! Я вообще не представляла, что у меня с ним могут быть какие-то отношения, мне казалось, что он так далеко, так высоко, я дрожала в его присутствии - я простой врач, акушер-гинеколог, а он такой-сякой…). Ну, вот. Я ему говорю: «У меня сегодня день рождения, и я хотела бы сама себе сделать подарок. Решила услышать ваш голос…» Он произнес какие-то приличествовавшие случаю слова - что-то типа «оставайтесь такой же красивой, такой же юной…» Да мне и не важны слова, мне главное - его голос наконец услышала!
А мать стоит рядом и шепчет: «Пригласи его к нам, пригласи» - «Ну, мам…» - «Пригласи!»
Я пригласила. Он, конечно, отказался. Я так и думала. Потом опять никаких звонков, снова сомнения, мучения, ожидание и бесконечное высиживание у этого телефонного аппарата. А потом я уже отчаялась ждать, а сама больше звонить не собиралась. Ну, думаю, ладно. Тетя Вера уже уехала в Ташкент и присылала оттуда письма - я умирала от этого просто - с рисунками пасьянсов, которые она на меня раскладывала, и приписками: вот смотри, как карты легли, он все равно будет твой, ты себе не представляешь, как он тебя любит. Какое там любит, думаю, он обо мне забыл давно!
И вот 16 июня я возвращаюсь часов в шесть вечера домой от подруги, с дня рождения моего крестного. Был совершенно чудесный день, теплый, с этой паутиной летней. Открываю входную дверь (у нас была коммуналка на три комнаты, телефон стоял у меня) и слышу, как звонок тарабанит, дребезжит. И у меня вдруг абсолютная уверенность: это он. Я мчалась как сумасшедшая, чуть дверь не выломала, влетела, хватаю трубку. И какое-то он первым делом слово сказал такое фамильярно-вульгарное, не помню даже… А! «Где это вы шляетесь, я вам звоню целый день! Решил, может, вы вообще выехали». То есть недоволен был, понимаешь! Он звонит, а меня нету, как это так! А я не слышу ничего - главное, вот он, наконец-то!
И опять его что-то отвлекло, и только через четыре дня мы договорились встретиться. Он жил тогда на даче в Серебряном бору, настроение у него было поганое после того, как они разбежались с женой. А тут, видимо, вспомнил, что есть какая-то сумасшедшая, которая сидит и ждет звонка. И вот 21 июня я пошла на это свидание.
Я так боялась этой встречи! О чем я буду с ним говорить? Куда мы пойдем? Домой ни в коем случае. Во-первых, я живу в жуткой коммуналке, во-вторых, мамино пуританское воспитание сказывалось: с первой встречи и сразу домой - невозможно! А у подруги муж работал метрдотелем в ресторане «Русская изба». Пообещал устроить нам незабываемый вечер - и ведь устроил! Мы условились встретиться в шесть вечера в моем Красногорске у кинотеатра «Комсомолец». Я, сказал Федоров, буду на белой «Волге» номер 57 58 МКФ - Москва, клиника Федорова. Забыть невозможно. И вот я иду. А я вообще опаздывать ненавижу. И думаю: ну, надо хоть чуть-чуть быть женщиной. Хоть на пять минут, хоть на три опоздать. Приехала на предпоследнюю остановку - и вышла. Потом на следующий автобус села, уже опаздываю больше, чем на пять минут. Смотрю - машина стоит, а он уже пошел к автомату с двушкой выяснять, куда я делась, - может, случилось что-то.
Ох, какой был у нас чудный вечер! Мы сидели в зале этой «Русской избы» одни. Огромный деревянный стол с видом на Москву-реку, весь уставленный яствами и напитками - Андрюша, муж подруги, постарался.
Он в тот вечер рассказал мне о себе, о том, что никакой особой «личной жизни» у него нет, да и «за вами нужно ухаживать, а у меня времени на ухаживания не остается. И вообще с женщинами всегда много всяких проблем». А я ему говорю: «Святослав Николаевич, можете не волноваться, со мной проблем не будет». И тогда он так прикоснулся к моей щеке: «А может, я и не буду бояться, что ты…» Господи, он мне на «ты», я ему на «вы», все как будто не наяву происходит… А я его так вымечтала, так выстрадала за эти месяцы, каждый день, каждый день с утра до вечера. И ушам своим не верю, и глазам своим не верю, что глаза мои видят и уши мои слышат его…
Короче говоря, часа три мы сидели, а потом на машине поехали кататься в сторону Опалихи. Там места потрясающие. Заехали в какой-то лес. Ну, что - мне 31 год, а ему неполных 46. Мы с ним целовались так, что я забыла, что вообще целовалась когда-то в жизни. Это было что-то сумасшедшее. Но только целовались. Больше ничего. Все как-то странно было, так чисто. Действительно - любовь. Хотя у меня, слава Богу, двое детей, он тоже отец семейства, казалось бы, откуда взяться романтике? Ни он не ханжа, ни я. А что-то не позволяло сразу все - бац - и упростить. Как-то изнутри все шло.
Довез он меня до дому и ни о чем мы не стали договариваться - когда встретимся, встретимся ли вообще. И я подумала: ну, пусть даже это было всего один раз. Но как я благодарна Богу и судьбе, что БЫЛО… Больше и не надо ничего.
С этого дня и начался роман.
Стояло пышное лето, в парке Архангельского после дикого ливня деревья набухали теплой влагой, пели птицы, и не надо было строить никаких планов на будущее, когда так хорошо вдвоем. «Я очень хочу тебя увидеть», - самые простые его слова звучали для Ирэн как музыка. Она не боялась собственной откровенности, она верила только своим сильным чувствам. А он… Ему было в кои-то веки легко и счастливо.
У Святослава Николаевича и Ирэн Ефимовны Федоровых серебряная свадьба скоро. Легко и счастливо им вместе до сих пор. Можно сколько угодно разглагольствовать о любви, о взаимопонимании, о совпадении или взаимодополнении характеров, о ведомых и лидерах. Но есть что-то неуловимое - как люди обращаются друг к другу, как они ходят по своему дому, как улыбаются, как молчат… По этим-то приметам все и угадывается. Глупость это, хоть и классика, - что все счастливые семьи счастливы одинаково. Счастье строго индивидуально - просто, слава Богу, когда оно есть. И дай ему Бог длиться как можно дольше.
Очень не сразу им удалось прийти к такой вот гармонии. То сказочное лето кончилось через месяц. На юге, куда уехала почти уже бывшая семья, дочка разболелась, Святослав Николаевич рванул к ним, заехал наскоро попрощаться прямо к Ирэн Ефимовне на работу - и пропал. Август. Сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь. Молчание. Она не звонила. Она просто не смогла бы выговорить: «Куда ты девался?» Почему не приехал? Значит, не мог. Или не захотел… Женатый человек вернулся в семью - так часто бывает и так, наверное, правильнее… Когда под самый Новый год вдруг опять поздно вечером очнулся телефон, она даже спросонок не поняла, что это - он. Вопросов никаких задавать не стала. Но на следующий день, 27 декабря 1974 года они вдвоем поехали на Бескудниковское поле, где закладывался институт. В шесть часов вечера уже было темно, и на стройке копошились рабочие.
Что это вы тут делаете? - спросила Ирэн.
Институт для какого-то Федорова будем строить, пришли участок отметить...
А можно мы вобьем два колышка?
Да вбивайте.
Вбили символические два колышка и поехали в ресторан «София». А 29 января Святослав появился у Ирэн в ее коммуналке с «дипломатом» в руках: «Все, я ушел».
И опять можно было бы сказать «с тех пор они вместе» - только это не совсем правда. 1975 год по гороскопу был «годом любви», Ирэн такое где-то вычитала. А потом начался кошмарно тяжелый период.
Он официально разошелся с прежней женой. Жена стремилась его вернуть всеми методами - от писем в парткомы до слежки. Родные и знакомые хором уговаривали «не жениться опять, да на такой красивой и молодой, да с двумя детьми - ей не ты нужен, а твое звание и должность». Водили знакомить с ним невест - ярких, богатых, умных, номенклатурных, «породистых»…
Ирэн в 76 году похудела на 22 кг от переживаний. Ничего не ела, перестала спать и забивала черные мысли работой до изнеможения. Приехала мама и стукнула кулаком по столу: «Ты что! Чтобы в нашем роду бабы так убивались из-за мужика!» И увезла с девчонками в отпуск на море. Мама, как всегда, оказалась права: кризис прошел. Будь, что будет, решила Ирэн, ничего не надо загадывать.
Еще полтора года. Трудных, неровных, странных… Девчонки воспринимают Святослава Николаевича как папу, он с ними не то чтобы нянчится или доверие завоевывает, он просто есть, и все нормально. А ей самой ничего толком не понятно. Вдруг перед майскими праздниками ее словно сила какая-то понесла к маме, в Ташкент. Сорвала со школы Юлю и Элину, прилетела, дошла до маминой террасы - и чемодан из рук выпал, и слезы градом. Хватило одного взгляда на резко, особенным образом похудевшую и осунувшуюся маму, чтобы понять: это рак, и безнадежный.
С этого момента все стало для Ирэн неважно. Какой там Слава, какая там любовь - это сразу потеряло смысл. Самый близкий, самый дорогой человек - мама. Как без нее? Почему и за что - без нее? Надежда не умирала, ее просто не было. Но оставался шанс хоть немного облегчить маме страдания. Предстояло устраивать ее в больницу тоже к Федорову - однофамильцу, известному хирургу. И эта операция, тяжелейшая, почти безнадежная - иногда не хочется быть медиком, чтобы все досконально и наперед знать…
Первое, что Ирэн сделала, вернувшись в Москву - забрала свои вещи и попросила не искать ее, не звонить - «и если есть хоть капля добра, оставить в покое». Почитав оставленную ему записку, Святослав Федоров просто попросил Ирэн: «Приезжай!» Она отказалась. Он настаивал. Она, конечно, уступила.
Ириша, я хочу, чтобы ты жила у меня, я хочу быть с тобой вместе, у меня никого нет, кроме тебя. И я понял за все это время, что мне никто, кроме тебя, больше не нужен.
И с этого дня, с 10 мая 1978 года - ни притирки характеров, ни обид, ни каких-то опасений или взаимных подозрений. Ирэн Ефимовна Федорова иногда думает, как было бы хорошо, проживи ее мама, которой такая безумно трудная судьба выпала, чуть подольше на этой земле. «И ей бы жизнь наконец улыбнулась! Но так, видимо, было Богу угодно: маму он у меня забрал, а Славу оставил. Нельзя, наверное, человеку слишком много счастья сразу…»
Для них обоих дороже матери на свете не было никого. Единственная из федоровских жен, Ирэн Ефимовна без слов понимала, что значит мама для мальчишки, выросшего в отсутствие отца. Те, прежние жены, свекровь только терпели, и то до поры. «А Ириша маму спасала», - сказал Федоров о последних месяцах жизни Александры Даниловны. Эти слова признательности прозвучали в его устах гораздо весомей любых напыщенных дифирамбов. Как и скупое, воспоминаниями навеянное: «Мама умела создать в семье атмосферу добра и спокойствия… У нас с Иришей тоже так…»
Говорят, что лучший дом - это третий дом. С учетом прежних ошибок в нем, третьем по счету из тобой построенных, и окна куда надо, и печь не дымит, и каждому из домочадцев уютно. Вот и у Федорова так вышло и с клиникой (Архангельск - 81-я больница - МНТК), и с коттеджем в Славине (построенным уже после московской квартиры и дачи). И с семьей то же самое. Иногда банальные истины имеют право побыть истинами.
О клинике разговор отдельный. Коттеджи в «федоровском поселке» исключительно удобные, ни в какое сравнение с городскими домами не идут. Но не менее важно для самого академика Федорова то, что домой он вот уже почти четверть века всегда возвращается с радостью. Правда, при одном условии. Один из близких к этой семье людей рассказывал: однажды Ирэн Ефимовна задержалась на какой-то встрече то ли однокурсников, то ли давних подруг… Сказала, будет ровно в восемь. Приезжает, а муж сидит на скамейке во дворе, машину служебную отпустил, «дипломат» рядом, носком ботинка на земле что-то чертит.
Что случилось? Потерял ключ?
Да нет. Пришел, позвонил, никто не открыл. А зачем мне
Домой, если там никого нет?
В гостиной у Федоровых стоит фото хозяйки дома …надцатилетней давности. На редкость удачный портрет, на редкость красивая женщина. Однако оригинал по-прежнему ярче, живее любых изображений.
Ирэн Ефимовна легко двигается, говорит эмоционально и образно, умудряется моментально приготовить какой-то немыслимый обед, столь же мгновенно навести порядок и за двадцать минут собраться в театр - быстрее мужа! Очень несложный рецепт красоты: лицо не надо «рисовать», коли оно живое. Только некий оттенок праздничности внести. Да и дом, сколько ни обустраивай, даже по импортным каталогам, главное в нем все же не со вкусом подобранная мебель, а те стены, которые помогают (как у Федоровых и впрямь случалось не раз).
Эта семья счастлива по-своему. В ней давно распределены роли: он - лидер, она - ведомая. «Я в нем растворилась», - так Ирэн Ефимовна говорит о союзе со Святославом Николаевичем. Тут многое зависит от температуры кипения: семья Федоровых все же не «раствор», а скорее сплав.
Отличный врач-гинеколог стала классной операционной сестрой, ассистирующей великому Федорову, хранительницей «алмазного фонда» его инструментов - действительно уникальных и драгоценных. Иногда в зарубежных поездках они оперируют больных практически вдвоем. Вообще в федоровской клинике операционные бригады представляют собой идеально отлаженный механизм, хирург не говорит сестрам, что и в какой момент ему надо - они это знают сами. Но Ирэн Федорова не только умеет все то, что должен знать сотрудник МНТК - «гражданин МНТКовии».
Мне с ним вместе работать легко. Абсолютно как дома. Во-первых, я медик. Во-вторых, я его настроение чувствую, я его характер знаю. Когда дышать он даже по-другому начинает - ага, значит, надо другой инструмент ему подложить. А вот здесь разрез будет не такой, а сякой. А здесь что-то не то с глазом. А здесь что-то с инструментом…
Святослав Федоров ничему жену не «учил». Она не стала отнимать у него драгоценное время - училась всему у «девочек», как она их называет, у медсестер, не один год проработавших в этой клинике. «Я пришла к нему готовенькой! Он меня воспринял как свою хорошую операционную сестру», - предмет ее сдержанной гордости. Она, по сути, полностью переквалифицировалась - научилась работать под микроскопом (это после гинекологии-то!), завязывать узелки толщиной с микрон, оперировать инструментами тоньше волоса. Любовь к профессии и любовь к мужу счастливо дополнили друг друга.
Я думаю, все зависит от женщины, от того, насколько она любит. И если так, как я люблю Славу… Меня никогда ничто в нем не раздражало. А какие-то издержки его характера - у кого их нет? Я к этому отношусь абсолютно никак. Даю ему немножко побушевать - и все. Но самое главное - я так считаю, он так считает - когда ссоришься, ни в коем случае нельзя длить взаимные обиды больше, чем на три минуты.
Общих детей у Федоровых нет. По двое дочерей у каждого, внучки, внук Святослав - «недоданный сын», любимец, надежда. Тоже с темным жестким «ежиком» на голове. Вырастет характером в деда или нет - время покажет. Внука в этой семье обожают. В загородном доме Федоровых (где они в основном и живут) маленькому Славе выделена и с любовью обставлена детская.
Дочери Ольга, Ирина и Юлия тоже офтальмологи, Элина - филолог-испанист. Все четверо абсолютно разные - по характерам, внешне, во всем. «У Ирины честолюбия и амбиций еще побольше, чем у меня», - так Федоров характеризует старшую свою дочь. Его сотрудники высказываются еще определеннее: «И характер у Ирины отцовский, и мозги - его. Вы бы видели, как они иногда «бодались»!» Ольга, средняя дочь, более сдержанная. Дочери Ирэн Ефимовны, хоть и близнецы, тоже абсолютно не похожи. Юлия сумасбродная, резкая, волевая, ненавидит любые условности и реверансы. Элина - мягкая, очень добрая, застенчивая… Обе Святослава Николаевича очень любят, и называют отцом, и считают им. А как, собственно говоря, иначе?
Еще один ребенок, если бы мы его родили, не позволил бы мне всю любовь отдавать Славе. А я хотела только этого. Когда-то, в самом начале, у него были сомнения - ты молодая, мне будет столько лет, а тебе вот столько - тебе будет со мной скучно. Какое там скучно! Иногда бывают моменты, когда мне кажется, что я старше него. Мы разделили свои сферы в быту. А чувства - они остались. Я его уважаю как личность, как человека (его нельзя не уважать!), и благодарна, и люблю, тут все вместе.
У каждой из дочерей давно своя жизнь, обитают они отдельно. Дом Федоровых, весь его распорядок, до мелочей продуманный быт, уютная и теплая атмосфера - все это, конечно, держится на Ирэн Ефимовне. Она избежала того, что грозит многим женам известных и богатых людей: не превратилась ни в «генеральшу», ни в этакую Раису Максимовну с поджатыми губами и казенными интонациями. Казенщины она вообще не терпит ни в обстановке, ни в общении. Женщина вполне «светская», умеющая, коль надо, созвать на прием самые что ни на есть «сливки общества», Ирэн Федорова даже людей полузнакомых умеет слушать, расспрашивать, сопереживать им. Она чувствует и ведет себя естественно в любой обстановке - и на приеме, и на охоте, и в седле, и в операционной - где угодно, главное, чтобы рядом с мужем.
Он же, надо сказать, спокойную жизнь ей не обеспечит никогда. Сумасшедший федоровский темп возрасту неподвластен. Посторонние люди говорят о его «активности», «смелости», «азарте». А у жены куда-то мгновенно проваливается сердце, когда прибегает поселковый мальчишка, отправленный на конную прогулку вместе с «дядей Славой» и докладывает, что тот упал с лошади, «лежит и молчит»… Слава Богу, пока все обходилось - то ли судьба хранит, то ли ее молитвы. Ох, эти его мотоциклы, самолеты с будто игрушечным мотором и легкими стрекозиными крыльями плюс вечное желание все опробовать самому, и за штурвал сесть, и полный газ выжать… В этом ее мужество и в этом подлинная к нему любовь: не устраивать сцен, не «цепляться за стремя». Любить таким, какой есть. И гордиться, что он - такой. Только всегда стараться быть рядом, на каких-то полшага позади, чтоб если надо - поддержать.
Она пропускает сквозь собственное сердце все его дела, заботы, планы, аварии и травмы. Возраст наделил эту женщину мудростью, а интуиция и раньше никогда ее не подводила. Федоров замечает своих врагов, только когда они уже замахнулись для удара. Она - когда лишь подумали что-то недоброе. Первой любую атаку против Федорова отражает, насколько хватает ее сил, именно Ирэн. Только никогда об этом не говорит и себе в заслугу не ставит.
Она на многое вдохновляет мужа без слов и жестов, просто самим фактом присутствия. «Слава - бриллиант, я - оправа», - сформулировала Ирэн Ефимовна Федорова в одном из газетных интервью. Но только вместе они - произведение искусства, заключил журналист.
Дай Бог их семье долгих лет счастья. Чистого, как тот бриллиант. Прочного, как та оправа. Всегда нераздельного, одного - на двоих. Этому искусству все жертвы уже принесены. Новых не надо.
