Сопровождалась тайной и слухами. По большому счету, никто из близких и сам певец не стремились во что бы то ни стало их развенчать. Не меньше загадок окружает до сих пор и бывшую жену музыканта Дебби Роу. Страсти вокруг их брака, рождения детей и последовавших затем трагических событий поутихли. А женщина так и осталась одной из тех, кто знает намного больше, чем рассказывает.

Детство и юность

Информация о биографии матери детей самого, пожалуй, известного исполнителя на редкость скудна. Дебора Джинн Роу родилась в декабре 1958 года в городе Спокан, штат Вашингтон. Незадолго до ее 2-го дня рождения родители развелись. Девочку воспитывали мать Барбара, тетушки и бабушка. Отец Гордон впоследствии женился еще раз, в 1961-м у Дебби родилась сводная сестра Лоретта Скарлетт.

О еврейской национальности женщины в начале 2000-х сообщило агентство JТА, когда распространило официальное обращение Роу, в котором она

«выражала беспокойство по поводу того, что родственники Майкла Джексона прививают детям исламские традиции».

Карьера

Дебби Роу получила медицинское образование и работала помощником у врача-дерматолога Арнольда Кляйна. В профессиональных кругах доктор известен тем, что много внимания уделял исследованию ВИЧ/СПИД, а также ввел моду на омолаживающие процедуры с использованием ботокса и его аналогов. Среди клиентов Кляйна были звезды кино и шоу-бизнеса и , и , и .

Производил Арнольд манипуляции и с внешностью Джексона, услугами врача певец пользовался на протяжении 20 лет. Подозревали дерматолога и в том, что он выступил донором спермы и являлся биологическим отцом детей Роу.

После смерти Кляйна портал Radaronline.com утверждал, что сын Роу и Джексона, Майкл Джозеф Джексон-младший, требовал провести генетическую экспертизу, чтобы раз и навсегда пресечь разговоры об отцовстве.

Личная жизнь

Дебби впервые вышла замуж в 1982 году, но о супруге, которого звали Ричард Эдельман, ничего не известно, кроме того, что он преподавал в Hollywood High School. Брак просуществовал до 1988-го, Роу тогда уже завела тесную дружбу с Майклом.

По словам Дебби, она не помнила, когда точно познакомилась с певцом – то ли в 1983-м, то ли годом позже. Однажды медсестра заметила, что Майкл приходит на процедуры в расстроенных чувствах – он разводился с первой женой и переживал, что в семье так и не появились дети. Роу, ведомая глубокой привязанностью и симпатией к Джексону, решила, что он достоин того, чтобы стать отцом. И предложила себя в качестве потенциальной матери.

Первая беременность закончилась выкидышем в марте 1996 года. В сентябре Майкл отправился в HIStory World Tour, а через 2 месяца в Австралии Дебби вышла за него замуж. По слухам, на официальном браке настояла мать артиста, хотя он сам был готов засекретить имя той, кто уже вынашивала его ребенка.

Первенец Майкла Джексона появился на свет в феврале 1997-го в Лос-Анджелесе, в Cedars-Sinai Medical Center. Роу сама предложила отцу назвать мальчика Принсом Майклом в честь деда и прадеда исполнителя.

В апреле 1998-го в элитной клинике в Беверли-Хиллз родилась . Имя девочке придумала опять же Дебби: первое - в память о месте зачатия, второе, конечно, в честь самого артиста.

Журналисты сломали не одно копье в спорах о наличии интимных отношений между Роу и Джексоном, о похожести и непохожести детей и родителей, сравнивали фото отца и матери в молодости с изображениями подросших Принса и Пэрис. Волна гнева обрушилась на Дебби после того, как женщина после развода в 1999-м отказалась от прав на детей, передав опеку Майклу якобы в обмен на немалое финансовое вознаграждение. Впрочем, слухи о материальной компенсации позднее подтвердились.

Таблоид ТМZ, специализирующийся на горячих и скандальных новостях о знаменитостях (издание первым известило мир о разводе и Кевина Федерлайна, и , о смерти и ), называл цифру в $ 10 млн и дом в Лос-Анджелесе как способ, предложенный адвокатами Джексона, чтобы умерить родительский пыл Роу.

Однако Дебби и без этого снялась в паре документальных фильмов и дала массу интервью о том, что не настаивала на месте в семье поп-звезды. По ее словам, рождение ребенка не превращает женщину в мать, а звание родителя зарабатывается годами. Роу осознанно не хотела становиться матерью, а дети – это мечта Майкла, которой она помогла осуществиться.

Помимо прочего, Дебби переложила вину на развод с Джексоном на прессу. Если бы не круглосуточное преследование папарацци, грязные намеки и сплетни, жизнь рядом с Майклом продолжилась бы и дальше. Но Роу и не предполагала, чем обернется близость к кумиру миллионов, и устала от постоянного напряжения.

В 2009 году, после смерти Джексона, Дебби достигла соглашения с матерью певца Кэтрин, являющейся опекуном детей своего сына, о праве их посещения. Если с Принсом Роу нашла общий язык, то с дочерью оказалось сложнее.

В 2016 году тот же ТМZ сообщил о том, что у Роу выявлен рак груди. Тяжелая болезнь повлияла на взаимоотношения Дебби с Пэрис – девушка сменила гнев на милость и восстановила общение с матерью.

Впоследствии диагноз Дебби уточнили – саркоидоз, причем не угрожающий жизни и носящий аутоиммунный характер. При надлежащем медицинском наблюдении человек может прожить достаточно долго. Однако обследование и дальнейшее лечение не лучшим образом сказались на личной жизни женщины.

По информации американских СМИ, Роу отложила свадьбу с бывшим менеджером Майкла Джексона и «другом его детей» Марком Шаффелем. Фанаты поп-короля, узнав о связи парочки, выразили недоумение, поскольку ранее в интервью Дебби называла этого человека виновным в препятствовании общению с детьми.

Дебби Роу сейчас

Имя Дебби Роу давно не появляется в прессе. Бывшая медсестра продала дом, доставшийся от Майкла, купила ранчо в Палмдейле, на котором разводит лошадей.

Связь с детьми сохраняется, хотя Принс не так близок с Роу, как сестра. Пэрис, ставшая главным ньюсмейкером семьи, говорит, что ежедневно созванивается с матерью. Девушке передалась любовь к животным, причем настолько, что, не вынеся жесткого, с ее точки зрения, отношения, Джексон покинула показ коллекции Dior, прошедший в мае 2018-го. Лошадей, участвующих в шоу, по словам Пэрис, избивали.

На имя Дебби заведены страницы в «Инстаграме» и «Твиттере». Первая, судя по всему, - людьми, которым интересна личность жены Майкла Джексона. Вторая – «единственная настоящая», как указано в комментарии. Оба аккаунта давно заброшены.

Майкл Джексон, Дебби Роу, много детей и много странностей

Женитьба Майкла Джексона (Michael Jackson) в 1996 году на 37-летней медсестре Дебби Роу (Debbie Row) была окутана тайной. Но сегодня, когда по-прежнему выпадают радиоактивные осадки их горького разрыва, а Роу в суде добивается большего общения со своими детьми, всплывают сенсационные подробности странной личной жизни певца

Едва ли это была поп-свадьба века. Меньше чем через год после того, как распался брак короля поп-музыки с Лайзой Марией Пресли, дочерью короля рок-н-ролла, Майкл Джексон удивил своих поклонников, женившись во второй раз. Невеста не была представительницей династии рок-н-ролла. Это была разведенная 37-летняя медсестра, с которой он познакомился у дерматолога Арнольда Клейна. Брак был сюрпризом не только для легионов фанатов Джексона во всем мире, но также для его задушевных друзей и многих родственников.

Джексон и Дебби Роу поженились в конце 1996 года в номере певца в сиднейском отеле Sheraton on the Park. Жених скрепил брак мимолетным поцелуем в щеку и удалился - без невесты - на другой этаж отеля. Больше Роу, которая была на восьмом месяце беременности, почти не видела своего нового мужа на протяжении их короткого медового месяца, утверждают источники в окружении Джексона.

Это была странная свадьба и странный медовый месяц, но Джексон и его неправдоподобная невеста заключили соглашение. Именно точный смысл этого соглашения - чего-то большего, чем обычное добрачное соглашение знаменитостей - был предметом безумных домыслов на протяжении почти десяти лет. На этой неделе в суде Лос-Анджелеса его точный смысл должен быть прояснен. На кон поставлена судьба двоих детей Джексона от Роу: Майкла Джозефа Джексона, или Принса, и Пэрис Майкл Кэтрин Джексон. (Третий ребенок, Принс Майкл II, или Бланкет, или тот, которого вывесили с балкона, рожден неизвестной матерью и не присутствует в нынешнем деле.)

При другом наборе персонажей дело стало бы очередной унылой судебной халтурой. Но это Джеколенд, и ничего привычного в таких случаях не бывает. Если Джексон лишится родительских прав на детей или в суде выяснится, что Джексон, как давно уже подозревают, не является их биологическим отцом, это может катастрофически сказаться на бывшей суперзвезде поп-музыки. "О его жизни стало известно много такого, с чем он не смог справиться, - говорит источник, близкий к семье Джексона. - Но это его уничтожит".

Роу, которая в итоге может оказаться для Джексона Немезидой, его богиней возмездия, была его фанаткой. И даже главной фанаткой. Иначе почему вполне зрелая, грубоватая, пьющая, ездящая на мотоцикле Harley Davidson женщина согласилась отдать своих детей? Ради своего кумира Роу согласилась на, видимо, фиктивный брак с ним.

Все, что касается Джексона, окружено преувеличениями и домыслами, но факты, похоже, таковы. Джексон заметил Роу в клинике Клейна и решил, что именно она должна заниматься лечением его разнообразных кожных заболеваний. Вскоре Роу сопровождала певца в поездках в качестве его личной медсестры, по его зову выполнявшей его малейшие прихоти. Спальня в ее маленькой квартире в Лос-Анджелесе вскоре украсилась постерами Джексона и безделушками из поездок.

Если и существовало то, в чем Джексон нуждался больше, чем в медицине, то это были дети. В тот момент он только что отбился от обвинений в сексуальных домогательствах к мальчику по имени Джордан Чандлер. Судебного разбирательства удалось избежать лишь путем соглашения сторон, в результате которого семья Чандлера, по сообщениям, получила от Джексона 23 млн долларов. Певец отчаянно нуждался в том, чтобы вернуть свой имидж на путь истинный, и был ли лучший способ доказать миру, что он нормальный, уравновешенный мужчина, как все, чем заведение детей "естественным путем", как он называл это в последующих интервью?

Роу, белокожая блондинка с голубыми глазами и широкой костью, обладала всем, что Джексон хотел видеть в своих детях; описание совпало с идеалом, который Джексон искал в своих нескольких "особенных друзьях", мальчиках, допущенных в его ближайшее окружение и изгнанных оттуда в подростковом возрасте.

Дети - это одно, а брак - совсем другое. Но Джексон женился на Роу, чтобы посодействовать своему бизнесу, утверждает Боб Джонс, в прошлом отвечавший за пиар-кампании Джексона. В то время певец занимался несколькими проектами с принцем Саудовской Аравии Аль Валидом, занимающим пятое место в списке самых богатых людей планеты. Джонс полагает, что Джексона беспокоило мнение саудовцев о том, что у него внебрачные дети. И он сделал предложение Роу.

Почему наделенная интеллектом взрослая женщина влюбилась в человека, все глубже погружавшегося в иллюзии и изоляцию, считавшего себя инкарнацией Питера Пэна? Мало кто сблизился с Роу настолько, чтобы понять ее мотивы. Одним из них могли быть деньги, но неужели она пошла на такие жертвы ради уютного гнездышка в Беверли-Хиллз? Вероятнее все же, что это было подростковое увлечение любимой звездой.

Двое детей родились у супругов с перерывом в 14 месяцев. Скоро стало ясно, что нормального воспитания детей не будет: каждый из супругов жил своей жизнью, напряженность между ними росла, и костяк соглашения начал вылезать наружу.

Роу почти не видела Пэрис и открыто признавалась, что согласилась предоставить родительские обязанности Майклу. В 1997 году, через три месяца после рождения первого ребенка, она заявила в интервью, что ее сыну совсем не нужна мать. "У него есть Майкл, - сказала она. - Майкл делает для него все. Майкл кормит его. Он меняет пеленки. Он ему читает. Он ему поет. Если бы я была там, мне нечего было бы делать. Я знаю, люди говорят, что я бросила ребенка, но это не так. Я действительно независимая, и Майкл это понимает".

К концу 1999 года Роу отказалась от родительских прав, заявив в суде то же, что говорила в интервью: "Я не хочу делить с Майклом родительские обязанности, потому что он прекрасно справляется без меня. Я хочу отказаться от всех возможных прав, касающихся детей, потому что понимаю, что, поступая так, я действую в интересах детей".

В апреле 2000 года брак был расторгнут. Роу получила в подарок дом в Беверли-Хиллз стоимостью 2 млн долларов, 4-5 млн долларов единовременно и содержание в 900 тыс. долларов в год. Но были и условия. Выплаты прекратятся, если Роу даст интервью о детях или о Джексоне. К 2004 году между ними шел спор: Джексон утверждал, что интервью, которое Роу дала в популярной телепрограмме, является нарушением соглашения. Ежегодные выплаты - значительная сумма для безденежного теперь Джексона - прекратились.

В апреле 2004 года Роу удалось добиться отмены решения, прекращающего действие ее родительских прав из-за выразительной юридической формальности: ни бывшие супруги, ни суд не выполнили требование о том, что на всех переговорах должны быть официально представлены интересы детей.

Права детей, похоже, не были приоритетом для Роу в первые годы их жизни, но теперь у нее появились поводы для беспокойства. В ноябре 2003 года Джексона арестовали по подозрению в домогательствах к малолетним. Роу утверждала, что в связи с предстоящим судебным расследованием временную опеку над детьми следует передать ей. Она также утверждала, что связь Джексона с "Нацией ислама", которая в то время давала Джексону советы, может нанести ущерб благополучию детей. Приемные родители Роу были евреями, и она говорила, что члены "Нации ислама" не любят евреев.

В яростном споре, похоже, наступил поворотный момент, когда Роу странным образом появилась в качестве свидетельницы на суде над Джексоном в прошлом году. Первоначально свидетельница обвинения, она была объявлена обвинителями свидетельницей, дающей показания в пользу противоположной стороны, как только смысл ее показаний стал ясен. Если бы Джексона осудили, говорят источники, близкие к следствию, ей предъявили бы обвинения в лжесвидетельстве. Накануне своего появления в суде Роу заявила окружному прокурору Санта-Барбары, что Джексон представляет опасность для ее детей, что он употребляет наркотики, много пьет, и ему нельзя доверять. Однако в роли свидетельницы она поведала совсем другую историю, назвав Джексона "прекрасным человеком и прекрасным отцом".

"Она, похоже, ужасно заискивала перед ним, чтобы показать, что она его друг", - говорит специалист по семейному праву Глория Олред.

Какими бы ни были мотивы Роу, ей не удалось добиться большего доступа к детям. Через два месяца после суда она, по сообщениям, встречалась с ними в одном из отелей Лос-Анджелеса, хотя по условиям соглашения между родителями, говорится в судебных документах, Роу не разрешалось говорить детям, что она их мать. С тех пор Джексон избегает Роу. Прошлой осенью дети приехали к нему в Бахрейн и были с ним, когда он колесил по Европе, видимо, в поисках нового Неверленда.

Теперь единственной надеждой Роу остались суды Лос-Анджелеса. В июле она подала очередной иск, заявив, что Джексон уклоняется от выплат, и потребовав немедленно выплатить ей 50 тыс. долларов на проживание, а ее адвокату - 195 тыс. долларов в качестве гонорара.

Но важнее то, что в конце мая судья, рассматривающий дело, предложил обеим сторонам официально приложить к делу все документы, относящиеся к их разводу, для открытого рассмотрения. Первоначально дело рассматривалось в частном порядке вышедшим на пенсию судьей - обычное дело для знаменитостей, прячущих свою жизнь от любопытных глаз, - но он поссорился с адвокатами Джексона, и дело вернулось в суд высшей инстанции в Лос-Анджелес. Судья, который видел документы перед тем, как у него отобрали дело, на первых заседаниях отметил, что брак "с самого начала был сделкой". "Это не были мама с папой, говорящие: "Слушай, давай заведем детей и будем их растить".

Все это может показаться историей о женщине, борющейся за возвращение детей после того, как она пообещала их отдать. Но не все относятся к ней так. Стейси Браун, в соавторстве с Бобом Джонсом написавший книгу "Человек под маской", говорит, что Роу хочет, чтобы ее опять пустили в жизнь Джексона.

"Она беспокоится не о Принсе и Пэрис, она пытается привлечь его внимание, а как сделать это лучше, чем потребовав опеки и назвав имя настоящего отца этих детей?" - говорит он.

Правда это или грязная ложь, но Джексон, по сообщениям, торопится создать образ нормального семьянина в глазах общественного мнения: говорят, он планирует жениться на няне детей, Грейс Рорамбе, женщине, хранящей все тайны королевства.

Вне зависимости от решения суда в Калифорнии, Роу, по мнению многих наблюдателей, вряд ли снова увидит детей: Бахрейн не является участником Гаагской конвенции. В результате Джексон может сидеть в королевстве с тремя светловолосыми детьми, которые либо являются его биологическими родственниками, либо нет, и игнорировать любое решение, принятое судом.

// The Guardian (Inopressa.ru)

Майкл Джексон и Лиза Пресли.

Нередко случается, что людям, у которых есть, казалось бы, всё – слава, деньги, любовь – чего-то обязательно не хватает. Так случилось и с одной из самых звёздных пар в истории шоу-бизнеса - Майкл Джексон и Лиза Пресли могли бы быть счастливы. Могли бы… Но счастье обошло их стороной.

Майкл: от семейного ансамбля до поп-короля

Майкл Джексон всегда сопровождал выступление танцами.

Майкл Джексон в первый раз оказался на сцене в 5 лет. На сцену его, как и других своих детей вывел отец, создавший группу «The Jacksons». Сначала Майкл играл на конго и тамбурине, потом стал бэк-вокалистом, а ещё каждое выступление группы сопровождалось его танцами. Чересчур строгий отец наблюдал за репетициями с ремнём в руках и пускал его в ход, как только ему что-то не нравилось. Но из восьми детей Джозефа Джексона настоящего успеха удалось добиться только Майклу.

Семья Майкла Джексона в полном составе.

Титул короля поп-музыки и бесконечные гастроли, общественная работа в созданном им Диснейленде в Неверенде, где бесплатно принимали детей с тяжелыми онкологическими заболеваниями, репетиции, запись новых альбомов, многомиллионные контракты – у Майкла было всё.

Ещё неизвестный миру Майкл...

Единственное, чего ему действительно не хватало – собственное тихое и уютное семейное гнёздышко. И в один прекрасный день он понял, кто она - та самая любимая и неповторимая женщина, которую он искал так много лет. Ею оказалась его подружка детства Лиза Пресли.

Лиза - единственная дочь великого Пресли

Новорожденная дочь короля рок-н-ролла с родителями.

Лиза Пресли - любимая и единственная дочь короля рок-н-ролла Элвиса Пресли и Присциллы Боле Пресли. Их брак распался, но, несмотря на это, звездный папа всегда уделял дочке внимание, баловал подарками и эксклюзивными нарядами. Как-то Элвис арендовал для дочери на несколько часов парк аттракционов и кинотеатр, чтобы надоедливые папарацци не докучали им и не мешали побыть вместе. В честь дочки король рок-н-ролла назвал свой личный самолет.

Лиза Мария Пресли с родителями

Смерть отца стала для Лизы настоящей трагедией. Музыкант завещал ей все свое состояние, управлять которым до того момента, как ей исполнится 25 должна была её мать. Выражая глубокую любовь и уважение к своему бывшему супругу, мама сделала верный шаг вложив крупную сумму в создание из квартиры Элвиса музея, что за очень короткий промежуток времени окупилось сторицей и является по сегодняшний день достоянием США и фанатов.

Когда телефонный разговор решает судьбу

Майкл и Лиза познакомились ещё в детстве. А встреча уже во взрослой жизни изменила жизнь обоих. Он мечтал о семье, а у неё был за плечами развод, двое детей, пристрастие к наркотикам, попытка самоубийства и глубокая депрессия. Встреча с Майклом подарила ей силы для нового витка в жизни.

Майкл и Лиса Мари в Лондоне, 1997

Они часто встречались, ещё чаще говорили по телефону. И, как вспоминала Лиза, во время одного из телефонных разговоров, Майкл спросил ее: «Что бы ты сказала, если бы я предложил тебе выйти за меня замуж?» «Я бы согласилась», - ответила Лиза». Вот так с телефонного разговора началась любовь, которую злопыхатели называли ярким пиар-ходом для обоих.

В конце мая 1994 года они сыграли свадьбу. Майкл был на пике своей популярности, и чтобы свадьба прошла без папарацци и журналистов, свадьбу решено было провести скромно в Доминикане.

Счастливы вместе?

Казалось, они нашли друг друга. Лиза постоянно сопровождала Майкла на концертах и в поездках, они вместе посетили концерт памяти Элвиса Пресли в Мемфисе, вместе занимались благотворительностью, посещали клиники, чтобы помочь больным детям. Дочка короля рок-н-ролла прекрасно понимала, что такое всемирная слава, что скрывается за маской популярности и ценила искренность своего мужа по отношению к ней. А Майкл посвящал ей песни.

Начало конца

Как-то на концерте Майклу стало плохо, и он упал в обморок. Прибывшие врачи диагностировали обезвоживание и переутомление. Лиза навещала его в клинике, поддерживала, но увы это стало стартовой полосой в их разладе. Подозревая мужа в применении сильнодействующих препаратов и явной зависимостью от них Лиза все больше склонялась к разводу.

Майкл Джексон и Лиза Мари Пресли во время одной из поездок.

Из воспоминаний Лизы, что супруг часто ночами не мог уснуть, его мучила бессонница и постоянные дерматологические проблемы. "Он ведет себя как ребенок, обиженный на весь мир. У него отняли детство, и сейчас он чувствует, что живет на руинах", - говорила Лиза, рассказывая и о том, чего панически боялся поп-король.Пара начала отдаляться друг от друга.

Майкл в то же время добивался от нее согласия на рождение ребенка, и, получив очередной отказ, заявил: "Если ты не хочешь сделать этого, это сделает Дэби Роу". Тем самым так счастливо начавшемуся браку был положен конец.

Дэби Роу и Майкл Джексон в ожидании счастья.

18 января 1996 Лиза подала на развод, указав в причине - непримиримые разногласия. Через короткое время Майкл Джексон и Лиза Мария Пресли развелись, а медсестра Дэби Роу родила Майклу двух детей – Принца и Пэрис.

Майкл Джексон со своей женой Дебби Роу и двумя их совместными детьми – Пэрис и Принсом.

Спустя годы Лиза и сама очень жалела, что не подарила любимому мужчине радости отцовства. В одном из интервью с Опрой в 2010 году Лиза призналась, что их отношения с Майклом были действительно настоящими, без корысти и зависти друг к другу.

Решила все же выложить показания Дебби в суде. Поскольку вся эта информация все равно теперь в публичном доступе, пусть будет - для понимания того, с чем жил Майкл.

Роу начала давать показания спокойно, попросив адвоката защиты Патнэма закончить допрос за день. Она объяснила, что живет в 60-ти милях от здания суда и это тяжелая дорога. «Я стояла на светофоре 20 минут! Как вы это выдерживаете?» Патнэм спросил, как она готовилась к даче показаний. «Приняла душ», - съязвила она. Патнэм установил, что она независимый свидетель, так как пришла в суд по повестке, а не по своей воле.

Роу пересказала свою биографию. Она училась на специалиста скорой помощи, а затем, в конце 70-х, пришла работать к Кляйну. Роу несколько раз повторила, что плохо запоминает даты и не сможет вспоминать их точно. Патнэм спросил о том, насколько известен Кляйн. «В собственном воображении он легенда, - ответила Роу – У нас была очень знаменитая клиентура». Роу объяснила что Кляйн – дерматолог; сначала он работал в области заболеваний кожи, потом стал специализироваться на ботоксе и коллагене. Работа Роу заключалась в том, чтобы проводить пациентов в приемную, узнавать их анамнез, готовить отчеты по биопсии, назначать визиты. Роу перестала работать на Кляйна в 96 или 97 году. «Майкл побудил меня вернуться в колледж, - сказала она. – Поэтому я ушла из клиники Кляйна». Роу рассказала, что в итоге получила степень бакалавра в психологии. Затем она уехала из Лос-Анджелеса и занялась разведением лошадей в Палмдейле.

Роу описала свое знакомство в Джексоном. Это был 1982 или 84 год – его первый визит. Он пришел на прием в выходной день, так как Кляйн часто принимал знаменитостей в нерабочие часы. Он тогда вызвал Роу по телефону, и она попыталась найти отговорку, но в итоге пришла по вызову. У Кляйна в офисе Роу увидела Майкла. «Я представилась и сказала: ты – лучший в своем деле, ты потрясающий артист. И я – лучшая в своем деле, я потрясающая медсестра. Только давай мы впредь будем заниматься своим делом в урочное время?». Майкл засмеялся, и так началась дружба. Роу сказала, что вела себя с пациентами очень просто. «Кляйн называл меня своим самым непрофессиональным ассистентом».

Патнэм попросил описать, от чего лечился Майкл. Дебби ответила, что поначалу Майкл приходил для лечения шрамов от акне. Как медсестра Роу не придерживалась формальностей, но у нее отлично получалось успокаивать пациентов, и Майкл ценил ее за это качество. Позже он лечился от витилиго и стал приходить чаще, когда в 93-м году ему поставили диагноз волчанки. Между ним и Дебби завязалась дружба, они часто общались по телефону и начали видеться вне клиники.

Роу описала лечение, которое Джексон получал на протяжении лет, включая инъекции ботокса и коллагена для сокрытия шрамов от акне. «Он получал обезболивающее?» - «Поначалу нет, раз или два мы делали процедуру без обезболивания». Роу сказала, что потом ему стали делать инъекции 100 мг демерола. «Я делала ему укол, чтобы снять боль от инъекций коллагена. У него был низкий болевой порог». Других лекарств Майкл в то время не получал.

Роу начала плакать, описывая, как Джексон относился к докторам: «Майкл чрезвычайно уважал докторов, потому что они учились и давали клятву Гиппократа, - сказала она, вытирая слезы. – К сожалению, когда ему было больно, некоторые доктора пытались перещеголять друг друга в том, какие лекарства они ему выписывают. А он слушал врачей». Роу уточнила, что имеет в виду Арнольда Кляйна и Стивена Хоффлина.

Майкл просил Дебби присутствовать на процедурах для моральной поддержки. «У него был очень низкий болевой порог, - сказала она. – Он ужасно боялся боли. И мне кажется, врачи этим пользовались. Если врач, к которому ты ходишь, говорит тебе, что он лучший, и другой врач говорит то же самое, кого из них тебе слушать?»

Роу рассказала, что в 93-м году Майкл перенес операцию на коже головы (ему вшили имплантат для растяжки кожи), и хирург доктор Сасаки прописал ему Перокодан и Викодин, потому что процедура была очень болезненной. После операции Дебби начала навещать Майкла дважды в день. По ее словам, он страдал от болей, и Кляйн и Хоффлин соревновались между собой в оснащении его обезболивающими. Тогда Роу обратилась к терапевту Джексона, Аллану Мецгеру. «Я переживала, что Майклу не становится лучше, что Кляйн и Хоффлин обрабатывают его со всех сторон. Мне нужен был один человек, который бы меня выслушал, и я выбрала Мецгера», - сказала она. Роу сказала, что позвонила Мецгеру как другу. «Кляйн действовал не в интересах Майкла. Единственным врачом, который пытался помочь Майклу, был доктор Мецгер», - сказала Роу, снова плача.

Роу сказала, что после ожога у Майкла на коже остались шрамы и, поскольку он был чернокожим, у него развились келоиды – шишки из плотной соединительной ткани на коже. Роу сказала, что они крайне болезненны. У Джексона они начинались «в средней части черепа, и шли назад к макушке». Он не хотел носить шиньон, сказала Роу. Поэтому они каждую неделю ездили на процедуры по растяжке кожи головы. Ткань келоида очень плотная, и для лечения этого состояния требуются регулярные инъекции. В некоторых случаях для лечения используется воздушный пистолет. «Это ужасно болезненно», - сказала Роу. При введении лекарства слышно, как лопается кожа.

«У Майкла в тот период была чрезвычайная болевая чувствительность», - сказала Роу. Патнэм: «Чем вам не нравился доктор Хоффлин?» - Роу: «Тем, что прописывал слишком большие дозы. Нельзя просто сказать человеку: “Вот тебе дилаудид вместо аспирина”, когда пытаешься помочь ему. Эти идиоты обрабатывали его со всех сторон, не задумываясь о его здоровье». Дилаудид – это форма морфина, объяснила Роу. Патнэм спросил, принимал ли его Майкл. «Нет, потому что я его забрала, - ответила Роу. – Хоффлин дал его Майклу, но я сказала: нет, ты не будешь его принимать. И я его выбросила. Он так боялся боли, потому что боль была такая сильная!» - вспоминала Роу.

Доктор Мецгер разработал план по замещению лекарств другими, которые не вызывают привыкания. Роу: «Мы должны были перевести его на не-наркотики, потому что ему нужно было ехать в тур. В то время лекарства Майклу давала я. У него была квартира в Century City, я приходила туда каждый день в обед и заходила по пути домой». Она также возвращалась, если Майкл просил. Это продолжалось, пока Майкл не уехал в тур.

Роу рассказала, что иногда Джексону делали процедуры под пропофолом у Кляйна и Хоффлина. У Хоффлина в клинике был анестезиолог. На протяжении лет, они делали Майклу процедуры под общей анестезией около 10 раз. Роу сказала, что у Майкла были рубцы на носу, которые мешали ему дышать, и Хоффлин делал ему инъекции стероидов под общей анестезией. «Иногда он даже не лечил его, он просто давал ему анестезию и заклеивал ему нос, как будто сделал инъекцию», - сказала Роу. Хоффлин якобы не обнаружил рубцов, поэтому решил не проводить процедуру. «Но Майклу он сказал, что провел ее?» - «Да».

Кляйн давал Майклу общую анестезию для инъекций коллагена и ботокса. Роу сказала, что в то время Майкл никогда не просил у врачей анестезию, чтобы выспаться.

Время, на которое Джексон получал анестезию, варьировалось между клиниками Кляйна и Хоффлина, сказала Роу. Когда процедуру проводил Кляйн, Джексон был в сознании уже через час. После Хоффлина он восстанавливался иногда по 6 с лишним часов. Роу сказала, что оставалась с Майклом, пока он приходил в себя после процедуры, потому что хотела убедиться, что с ним все в порядке. «Вы пытаетесь выставить все так, будто это происходило постоянно, но мы сейчас говорим о периоде в 12 лет!» Роу сказала, что Джексон ходил к Хоффлину раз в полгода, иногда чаще. «А как часто он ходил к Кляйну?» - «В начале девяностых нечасто. Мы пытались обойтись без анестезиолога, и тогда Кляйн предложил перейти на демерол».

После операции на коже головы у Майкла начались частые боли. Он стал больше бояться боли. «Раньше такого не было, обычной дозы демерола ему хватало», - объяснила Роу.

Роу сказала, что Майкл приходил на коллагеновые инъекции только перед выступлением или публичным мероприятием – когда ему нужно было появляться на публике. «Вы верили ему, когда он жаловался на боль?» - «Кляйн делал ему инъекции в нижнее веко – это больно».

Она рассказала, что после операции доктора Сасаки в 93-м году, прием Майклом лекарств начал ее беспокоить. «Я не помню, становилась ли его боль сильнее, или просто не проходила, - сказала Роу. – Майкл сходил на прием к Хоффлину, тот дал ему дилаудид. Майкл позвонил Кляйну, приняв препарат, и говорил невнятно. Кляйн послал Роу в отель к Майклу, чтобы она за ним проследила. «Он был явно под воздействием того, что дал ему Хоффлин. На тумбочке стоял пузырек, и я его конфисковала. Я сказала: “Извини, я забираю эти таблетки, ты весь обдолбан!”» - сказала Роу, «Что он ответил?» - «Он согласился. Я спросила, как он себя чувствует». Роу сказала, что выключила все телефоны в комнате, потому что Майкл любил разговаривать по телефону, и она не хотела, чтобы он позвонил кому-то в таком состоянии, а потом жалел об этом. Она провела остаток ночи в номере Джексона, чтобы проследить за ним. «Мы не могли справиться с болью после операции. Сасаки отступил, Хоффлин и Кляйн соревновались, кто даст ему лекарства лучше. Не соревнование даже, а какой-то прямо долбанный матч!» Роу сказала, что на следующее утро Майкл чувствовал себя лучше. Она забрала дилаудид, а также лекарства, которые послал ему Кляйн.

«Давал ли Кляйн Майклу демерол?» - «При лечении акне – да». Роу сказала, что они начали с 50 мг демерола, потом Кляйн повысил до 100 мг, потом до 100 мг и 50 мг дистерила (это аналог димедрола). «Иногда я уменьшала дозу демерола и давала больше дистерила, потому что считала, что так много ему не нужно». – «Вы говорили Кляйну о том, что меняли дозу?» - «Нет, он был моим начальником и врачом. Я не говорила ему, что звонила Мецгеру».

Роу сказала, что она совместно с Мецгером пыталась перевести его на другую схему препаратов. «Мы не могли справиться с болью [после операции]. Когда ткань растягивается, боль усиливается», - объяснила Роу. По мере приближения тура, Майкл стал все чаще посещать Кляйна. Ему пришлось бы вызывать Кляйна в тур самолетом, а это было дорого. Роу с Мецгером разработали план, как отучить Майкла от демерола. Для этого Роу поселилась с Майклом на три недели в его квартире в Century City.

На вопрос, почему она переехала к Джексону и помогала ему, Роу ответила: «Он был моим другом. Тогда мы были уже друзьями, он был не просто пациентом». – «Вы оказывали ему послеоперационную помощь, или помогали прекратить прием лекарств?» - «И то, и другое. Он очень нервничал, что боль вернется, если он не примет обезболивающие. Я, наверное, была единственным человеком, кто мог сказать ему “нет”. Он уважал врачей и делал, что они ему говорили. Но я не считала, что Кляйн и Хоффлин действовали в его интересах». Мецгер обещал поговорить с Кляйном и Хоффлином. Роу слышала его разговор по телефону с Кляйном – после этого они начали использовать дистерил.

Роу: «Он не полностью отказался от демерола, но уже почти. Этот успех дался нам очень нелегко, потому что у него был страх перед болью, перед тем, что будет, если мы не успеем поймать ее… Но он сделал большие успехи, и я не хотела, чтобы все пошло прахом».

«Как вы думаете, Майкл гордился своим успехом?» - «Да, гордился». – «Вы знали, сколько демерола он тогда принимал?» - «Мецгер знал, это он составил схему» - «Это были тяжелые три недели?» - «Для Майкла тяжелые. Из-за ожидания боли он не находил себе места».

Потом Майкл внезапно уехал в тур Dangerous. Роу сказала, что однажды днем она вернулась в его квартиру и обнаружила, что его вещи исчезли. Ассистентка сказала: «Его забрали, мы ничего не могли поделать». Роу не знала, что он уедет. Она позвонила Мецгеру, и он велел ей передать подробный план приема препаратов доктору Форкасту, который должен был ехать в тур с Майклом. Роу сказала, что Форкаст не стал ее слушать, когда она пыталась донести до него план лечения. «Я предложила пройтись с ним по плану подробно, но он просто выхватил у меня сумку и сказал, что знает свое дело. Позже я узнала, что Форкаст полетел в Бангкок и первым делом дал Майклу там 100 мг демерола – он пустил насмарку все, чего мы добились», - вспоминала Роу в слезах.

«Я не знала, что Майкл уедет. Поэтому я так и расстроилась, что доктор Форкаст не стал меня слушать. Форкаст ведь понятия не имел о том, что происходило у нас в последние месяцы. Он просто взял все лекарства и повел себя как заносчивый засранец». Роу сказала, что их встреча в отеле продолжалась меньше пяти минут, ее даже не пригласили в номер. Она отдала ему все, что у нее было с собой – демерол, торадол, записки, описание всего, что было сделано, телефон Мецгера, телефон Кляйна.

Роу сказала, что иногда ездила с Майклом в туры, чтобы помогать с лечением. «Во время Bad мы лечили только акне, во время Dangerous – акне, коллаген и витилиго; во время HIStory – акне, витилиго, волчанка, коллаген. Я давала Майклу демерол и дистерил, а Кляйн проводил процедуру.

«В турах вы были обеспокоены тем, что Майкл принимал слишком много демерола?» - «Во время тура Dangerous в Мехико». Роу сказала, что увидела Майкла в Мексике через 6 недель, впервые после того, как он уехал из Лос-Анджелеса. «Он был в жутком состоянии, - вспоминает Роу. – Он был подавлен, и он принял что-то – не знаю, что, и от кого он это получил. Но он явно был на чем-то – я подумала, что он вернулся на демерол. Я зашла в его комнату – там был полный хаос. А в его номерах никогда не было бардака.. Майкл был неухожен – а он всегда следил за собой. Он не устанавливал зрительный контакт, не разговаривал, а когда говорил, то что-то бессвязное. И он сказал, что у него снова болит голова. Мы поругались, - вспоминала Роу. – Я горячий человек, я отчитала его за Форкаста. Я была рассержена, что Форкаст пренебрег указаниями Мецгера, что он испортил все, чего мы добились. Я считала, что Форкаст навредил Майклу, а не помог. Я приехала в Мехико и увидела перед собой совершенно другого человека». Роу сказала Майклу: «Ты поедешь в Пуэрто-Рико – это все равно, что в США. Тебе нужно взять себя в руки, посмотреть в лицо реальности, и мы справимся с ней». Борьба между ними продолжалась 2-3 дня. «Ты должен лечь куда-то, поправить здоровье, иначе не получится», - говорила Роу Майклу. «Он понимал, что сорвался. Он понимал, что у него серьезная проблема. И он отправился на реабилитацию в Англию».

«Мы с Майклом ругались несколько раз, и когда это случалось, мы не сдерживались», - описывала Роу. Она сказала, что разозлилась на Майкла, спрашивала его, почему он разозлился на нее, чем вызван его гнев. «Я не собираюсь потерять из-за этого друга! - сказала ему тогда Роу. – Я не могу поправить ситуацию, как бы мне этого ни хотелось, - это должен сделать ты». Роу снова заплакала на трибуне. «Я сказала ему: это пройдет, ты ни в чем не виноват, нужно просто быть сильным. Он чувствовал, что разочаровал меня. Я сказала ему, что это не так, я винила во всем Форкаста. Форкаст оказался еще одним врачом, который действовал не в интересах пациента, не в интересах его как человека». Патнэм: «Вы предъявили претензии Форкасту?» - «Меня не пустили к нему менеджеры».

Роу сказала, что Джексон часто не видел, кто причиняет ему вред. «Он бездумно, бездумно доверял многим людям, - вспоминала она. – Но он знал, что я приеду и всыплю ему». Роу: «Я попросила охрану отвести меня к доктору, сказала, что мне нужно прояснить ситуацию, но мне ответили отказом».

Когда Майкл был на реабилитации в Англии в 93-м году, Дебби звонила ему и попросила прекратить принимать что бы то ни было. Майкл ответил, что работает над этим.

«Вы видели его после реабилитации? – «Да». – «Как он выглядел?» - «Он выглядел отлично». Роу сказала, что ему было явно лучше. Насколько ей известно, Майкл прошел полный курс реабилитации.

«После этого вы когда-нибудь были обеспокоены его употреблением демерола?» - «Не до такой степени, нет. Он был в порядке, он был чист. И в то время он был очень занят – записывал альбом HIStory».

Роу сказала, что Майклу нужен был водитель, потому что сам он постоянно был на телефоне. Она возила его из клиники Кляйна в студию. Роу сказала, что Майклу после реабилитации несколько раз давали демерол. После операции на голове ткани рассыпались, и у Майкла снова начались боли. «Он продолжал получать демерол до тех пор, пока вы не ушли от Кляйна?» - «Да. Но он не так уж много времени проводил в клинике», - сказала Роу. Она видела Майкла на съемках Ghosts, и он выглядел замечательно.

Патнэм спросил, использовал ли Майкл пропофол как снотворное. Роу ответила, что при ней это было лишь однажды, в Германии, 2 ночи. Принс был еще малышом, это был 97 год, HIStory-тур. «С ним были два анестезиолога и все необходимое оборудование – номер выглядел как операционная». – «То есть во время тура HIStory Майкл принимал пропофол, чтобы заснуть?» - «Только в те два раза». – «Именно для сна?» - «Да. По-моему, это устроил доктор Мецгер», - сказала Роу. Патнэм: «Две ночи подряд?» - «Вы, ребята, похоже, не видели его концертов. Он никогда бы не мог давать концерты два вечера подряд. Его шоу были огромной физической нагрузкой, обычно они шли с перерывом в день или два». Роу объяснила расписание тура в Германии:
День 1 – ночь перед концертом, Майкл получил пропофол
День 2 - концерт
День 3 – перерыв
День 4 – пропофол
День 5 – концерт

Роу сказала, что в Париже и Лондоне Майкл засыпал сам. В Германии он не мог заснуть, пришли врачи и наладили оборудование в отеле. Оба раза это было неожиданно для Дебби. Майкл позвонил Мецгеру и сказал, что не может уснуть. «Они все устроили, Мецгер сказал, что сейчас придут доктора». Роу выразила Майклу и Мецгеру свое беспокойство: средство показалось ей радикальным, тем более, они были в другой стране, где лекарства назывались иначе. Роу сказала, что Мецгер поговорил с Майклом, и пропофол был не первым средством, которое он предложил. Патнэм: «Почему ему не дали седативное, снотворное?» - «Майкл пробовал принять снотворное, но оно не помогло. А если он не мог спать, он не мог выступать». – «Он чем-нибудь дал понять, что прибегал к подобному средству раньше?» - «Нет. Он сказал, что он в безвыходном положении и не знает, что еще можно сделать». – «Он был обеспокоен тем, что прибегает к такому сильному средству?» - «Казалось, что нет. Мы сели с врачами и обсудили все риски. Врачи сказали, что это тот же препарат, который используется в США. Врачи предупредили его, что анестезия опасна. Но у него был опыт стольких процедур с Хоффлином – я не думаю, что он воспринимал риск всерьез. Его больше беспокоило, что он не сможет заснуть».

Роу сказала, что перед процедурой врачи подвергли Майкла медосмотру. «Меня это впечатлило, я чувствовала, что Майкл в надежных руках, - сказала Роу. По ее словам, врачи вели себя очень профессионально и обсудили с Майклом все риски. «Вдобавок к обычным рискам я боялась, что лекарство может вызвать рецидив зависимости. Майкл был после реабилитации. Я не хотела, чтобы ему давали что-то, что может вызвать рецидив». Роу сказала, что врачи все подробно записали в карту. Роу также сказала, что врачи принесли оборудование открыто, никто не делал из этого тайны.

«Ему поставили капельницу она 8 часов. Он спал 8 часов». На следующий день Майкл распевался с вокальным тренером по телефону, потом поехал на концерт. «Я спросила его на следующий день, как он, и он ответил, что чувствовал себя лучше». – «Но потом, через день, все повторилось?» - «Да». – «Вы переживали?» - «Я думала, что это только один раз. Когда я звонила Мецгеру, мы решили, что все время к таким средствам прибегать нельзя. Во второй раз это делали доктор Столл и его ассистент. Они опять провели медосмотр – все было почти точно как в первый раз. Они более настойчиво сказали Майклу, что нельзя это продолжать, что это последний раз». Роу вспомнила, что это было уже под конец тура. «После окончания гастролей мы собирались заняться этой проблемой. Майкл всегда страдал расстройством сна – я не помню, почему оно обострилось именно в тот период». Роу рассказала, что они ходили в клинику по лечению расстройств сна – ее тогда с Майклом не было, его сопровождал Мецгер. Роу сказала, что обычно, когда Майкл получал анестезию, он спал. «А в Германии даже под капельницей он просыпался. Он не спал крепко, как после процедур Хоффлина». – «После второго раза вы переживали, что это повторится снова?» - «Нет, это не должно было повториться. Не должно было. Нельзя принимать пропофол для сна – это не предписанное использование лекарства. Майкл никогда больше не делал этого в моем присутствии – да и не смог бы сделать». – «Охрана или няня видели, как ему ставят капельницу?» - «Нет, я бы никого не впустила, пока он спал. Это было бы невоспитанно». Роу сделала заметки о процедуре и отдала Мецгеру для включения в карту. Роу: «Для меня было важно, чтобы при нем оставался Мецгер. Потому что Мецгер заботился о нем как о человеке, говорил с ним часами, старался ему помочь. С ним Майкл был рассудительным, он очень уважал Мецгера».

«Я летала в Европу раз в две недели, - вспоминала Роу. – Мы занимались зачатием Пэрис… Когда мы были женаты и я больше не работала на Кляйна, я стала играть совсем другую роль в жизни Майкла. Я уже не могла пойти в клинику к Кляйну и заглянуть в карту Майкла – это было незаконно. Поэтому я считала, что если я буду нужна ему, он поговорит со мной об этом. Ему нужен был человек рядом, кто-то, кто не будет использовать его как дойную корову».

Роу: «Я не знала, каким Майкл проснется [после сна под пропофолом]. Я жила в другом крыле отеля, потому что иначе фанаты не давали спать малышу». Роу попросила Грейс не оставлять Майкла наедине с ребенком, если он будет не вполне в трезвом сознании с утра.

Роу сказала, что после тура они собрались в клинике Кляйна и обсудили ситуацию. «Все согласились, что принимать пропофол для сна – это чересчур».

Патнэм спросил Роу о том, когда она в последний раз видел Майкла Джексона. Она сказала, что в 2003 году, когда Пэрис было 4 года.

«Когда выяснилось, что он умер от пропофола, какой была ваша реакция?» - «Я позвонила Кляйну и спросила: “Что ты дал ему?! Ты убил его!” Я думала, что он был в этом как-то замешан». - «Кроме того случая в Германии Майкл когда-либо использовал пропофол для сна?» - «Насколько мне было известно, нет». – «Вы были близкими друзьями 20 лет?» - «Да, даже дольше». – «Но общение осложнилось из-за адвокатов при бракоразводном процессе?» - «Из-за адвокатов и личных ассистентов, которые вмешивались».

Патнэм: «Несмотря на ваше нынешнее мнение о Кляйне, он считался успешным дерматологом?» - «Да, он был замечательным врачом».

, Вашингтон , США

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Дебора Джин «Дебби» Роу (англ. Deborah Jin «Debbie» Rowe ; род. 6 декабря (19581206 ) ) - бывшая медсестра, последняя (вторая) жена, ныне вдова Майкла Джексона и мать двоих его детей.

Биография

Дебби познакомилась с Майклом в 1980-х годах. Дебби являлась ассистенткой дерматолога Майкла Джексона, помогала в лечении заболевания кожи певца, вызванных витилиго . Является биологической матерью его старших детей - Принса Майкла Джексона и Пэрис-Майкл Кэтрин Джексон. Она забеременела от Майкла, когда тот состоял в браке с Лизой Марией Пресли , но в марте 1996 года у неё случился самопроизвольный аборт . 13 ноября 1996 года Майкл и Дебби поженились в Сиднее , Австралия . Это был второй брак, как для Майкла Джексона, так и для Дебби Роу, которая на тот момент была замужем за Ричардом Эдельманом , бракоразводный процесс с которым закончился только в 1998 году.

13 февраля 1997 года Дебби родила Майклу сына, Принса Майкла Джозефа Джексона, а через год, 3 апреля 1998 года родила дочку - Пэрис-Майкл Кэтрин Джексон.

8 октября 1999 года Майкл Джексон и Дебби Роу развелись. Все права на опеку над детьми получил Джексон. По неподтвержденной информации, взамен Дебби получила 8 млн долларов и дом в Беверли-Хиллз .

Опека над детьми

В 2001 году Дебби обратилась к частному адвокату по вопросу своих родительских прав, но в 2004 году суд отклонил её запрос. Согласно данным Еврейского телеграфного агентства, Роу, принявшая иудаизм , официально выступила с заявлением, касательно детей, поскольку переживала по поводу нянь и родственников Джексона, которые могли привить детям исламские традиции . В судебных документах 2005 года значится: «Будучи еврейкой, Дебора боится, что дети могут получить неправильное воспитание и обращение со стороны Майкла». Как писал журнал «People » в 2005 году о деле Майкла Джексона, Дебби заявила перед судом, что её общение с детьми строго ограничено: видеться с детьми ей разрешалось всего на протяжении восьми часов каждые 45 дней.

В 2006 году Дебби подала два иска на Джексона: на 195 и на 50 тыс. долларов, по вопросу опекунства. В результате, Джексон был обязан выплатить судебный сбор размером в 60 тыс. долларов.

После смерти Джексона

После смерти Джексона 25 июня 2009 года, некоторые представители СМИ из компании «TMZ » заявили, что Дебби Роу всё это время являлась не биологической, а суррогатной матерью детей Джексона. Однако это заявление было опровергнуто адвокатом Роу - Мартой Алмли.

В начале июля текущего года, таблоид New York Post сообщил о полученных сведениях «из семьи» Джексона о том, что Дебби Роу получила от Майкла Джексона сумму в размере 4 млн долларов в обмен на её обещание прекратить все иски касательно опекунства. И как подтверждение - позже она перестала бороться за родительские права.

Однако, спустя некоторое время адвокат Дебби представил факты, опровергающие заявление «New York Post», и потребовал немедленного прекращения этой истории, обвинив таблоид в откровенной лжи.

Но, как сообщил CNN и другие СМИ, даже после нескольких запросов, «New York Post» отказался представить опровержение информации, равно как и раскрыть её источник.

Напишите отзыв о статье "Роу, Дебби"

Отрывок, характеризующий Роу, Дебби

Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.