О короле поп-музыке Майкле Джексоне не знают лишь затерянные в джунглях племена, да пожилые люди старше 90 лет. Все цивилизованное общество вот уже 30 с лишним лет знает и напевает его песни. При жизни о нем мечтали миллионы поклонниц, каждая вторая девушка США была влюблена в этого гибкого и яркого юношу. Но к себе в окружение Джексон допускал не многих, и среди этих избранных особую роль играла Дебби Роу, его подруга и мать двух старших детей звезды.
Биография
Девушка из простой американской семьи совершенно случайно вошла в круг близких людей известного певца. О семье и детстве Роу известно не много. Она родилась 6 декабря 1958 года в штате Калифорния в городе Палмдэйл. Девочка не обладала особыми талантами, поэтому после школы поступила учиться в колледж на специалиста скорой помощи. Дальнейшая деятельность также была связана с медициной. Именно благодаря работе Дебби Роу познакомилась с Майклом Джексоном.
Неожиданно для всех судьба связала совершенно непохожих друг на друга людей. Начинающий певец, афроамериканец со своими «тараканами» в голове и простая девушка-медсестра. Но, как оказалось, ужасно одинокий в те времена Майкл Джексон наконец-то нашел верного и доброго друга, о котором так мечтал в детстве, но обо всем по порядку.
Предыстория отношений
В середине 80-х годов о молодом исполнителе узнает вся страна. Сначала он выступал как лидер семейной группы The Jackson 5, куда входили еще 4 брата Майкла. Но вскоре самый младший становится лидером команды, ему предлагают сольную карьеру. Все шло удачно до 27 января 1984 года, когда из-за несчастного случая юноша оказался вблизи пиротехнических приборов. На Джексоне загорелись волосы и одежда, он перенес тяжелые физические и моральные испытания. На фоне стресса стала прогрессировать наследственная болезнь витилиго (неконтролируемая пигментация кожи).
Первая встреча с Майклом Джексоном
Дебби Роу познакомилась с Майклом в середине 80-х годов, когда работала ассистенткой у известного дерматолога. Певец искал спасение от прогрессирующего заболевания, ему требовалось не только физическое восстановление, но и моральная поддержка. И таким человеком стала Дебби. Она ничего не требовала от звезды, сначала они общались на тему витилиго, постепенно возникла дружба.
В это время Джексон был женат на Лизе Марии Пресли, та знала, что муж общается с медсестрой, но никак не ревновала и не ограничивала эти отношения. Даже в молодости Дебби Роу не могла похвастаться хорошеньким личиком и особым стилем, поэтому Пресли считала ее несексуальной и не волновалась насчет девушки.
А общение поп-короля и Дебби продолжалось. Он часто консультировался у нее насчет новых лекарств от своей болезни, присылал ей подарки и открытки с гастролей, звонил, чтобы открыть душу. Тем более что в это время отношения с законной женой явно не ладились. Пара с самого начала жила в разных домах, а после неудачного совместного участия в популярном телешоу начались серьезные разногласия.
Отношения Дебби Роу и Майкла Джексона
Практически главной причиной разрыва с Марией Пресли стало нежелание девушки иметь детей от Джексона. Та уже поняла, что за человек ее муж, и предугадала, что при разводе Майкл сделает все что угодно, чтобы забрать ребенка себе. А вот Дебби Роу в одном из разговоров с певцом, когда она его утешала после очередной ссоры с женой, согласилась выносить и родить малыша для Джексона.
Первая попытка забеременеть
Такое решение женщина приняла не сразу, и да, она не ждала Майкла всю жизнь. В какой-то период в жизни у нее появился муж Ричард Элдман. Но брак продлился недолго, в интервью Дебби говорила, что была несчастлива с Ричардом и чувствовала себя, как в капкане. После развода она стала чаще видеться с Джексоном, оба изливали друг другу душу после неудачного брака.
После нескольких таких разговоров Дебби Роу и Майкл Джексон все-таки решили родить совместного ребенка. Практически сразу после развода звездной пары Дебби забеременела. По словам женщины, Майкл даже закричал от радости, так он был рад будущему малышу. Но, к сожалению, беременность закончилась выкидышем. Эта история тогда не получила огласку и стала известна намного позднее.
Общественная реакция
После потери ребенка Дебби впала в уныние, она боялась, что вообще не сможет выносить плод. Но Джексон ее всячески поддерживал и успокаивал. О второй беременности общественность узнала в 1996 году. Именно тогда совместные фото Дебби Роу и Майкла Джексона появились в прессе. Все были в шоке, и не только из-за выбора спутницы. Сразу после того как журналисты раскопали правду, прослушав запись разговора Роу и ее подруги, СМИ буквально затопили заголовки один громче другого.
Было высказано предположение, что Роу - суррогатная мать и вообще не имеет отношения к ребенку. Потом указывались «достоверные» источники того, что зачатие происходило искусственным путем, что Дебби сразу же откажется от ребенка и отдаст на воспитание Майклу и т. д. Стоит ли говорить, что Дебби Роу была просто разъярена подобными предположениями СМИ. На все попытки взять интервью женщина реагировала крайне болезненно, называла журналистов «ублюдками» и жаловалась на то, что те пытаются ее спровоцировать.
Вторая беременность
Сам Джексон также выступил с опровержением версии о суррогатном материнстве или о каких-либо экономических отношениях с будущей матерью. Хотя стало достоверно известно, что Дебби получила в качестве подарка от Майкла 1 млн долларов, а также дом стоимостью 1,3 млн. Все это журналисты накопали при детализации ежегодного счета певца.
Самое неприятное, что история о беременности стала известна матери Майкла. Женщина была очень религиозна, состояла в секте свидетелей Иеговы и болезненно воспринимала все, что касается личной жизни сына. Известие, что Джексон развелся с женой и какая-то женщина ждет от него ребенка, подкосило женщину. Она не хотела, чтобы Майкл был похож на своего отца, который часто изменял жене и даже имел внебрачного сына. Глава семейства сама позвонила Дебби, поговорила с ней обо всей этой ситуации. После стала уговаривать сына жениться на будущей матери ребенка.
До этого ни Джексон, ни Дебби и не помышляли о браке, но по настоянию матери решили расписаться. Певец сначала хотел личность матери оставить анонимной, а после рождения малыша заявить о суррогатном зачатии. Но в конце концов Джексон решил узаконить отношения, вызвал Роу в Австралию, где объявил о свадьбе в СМИ.
Свадьба
В ночь перед бракосочетанием Майкл позвонил Марии Пресли и рассказал все о предстоящем событии. Бывшая жена дала благословение. Сама свадьба прошла очень скромно. Пара прилетела в Австралию, где Джексон мог находиться продолжительное время. Джексон и Роу поженились 13 ноября 1996 года в присутствии 15 близких друзей.
СМИ не были приглашены. Правда, о свадебном образе певца весьма красочно написал Рэнди Тараборрелли в своей книге. По его словам, Майкл Джексон прихорошился к случаю, нанес на кожу прозрачную пудру, выщипал брови, подвел глаза черной подводкой и чем-то напоминал диснеевского героя.
Фото Майкла Джексона и жены Дебби Роу все чаще стали появляться в газетах и журналах. Причем реакция была очень скептической и недоверчивой. Никто не поверил ни в любовь, ни даже в симпатию между молодыми супругами. А фото Роу на балконе, которая почему-то держалась за голову, сразу вызвали шквал насмешек. Придумали даже название снимку «О, боже, я вышла замуж за Джексона!».
Высказывались даже такие предположения, что на самом деле Джексон не является биологическим отцом ребенка. Еще больше эти слухи усилились после того, как пресса увидела мальчика с белой кожей и светлыми волосами.
Дети
Первый сын пары родился 13 февраля 1997 года в Лос-Анджелесе. После совместного перерезания пуповины мальчика сразу забрали от матери, 5 часов он пролежал в палате интенсивной терапии, но никаких серьезных последствий не было. Ребенка назвали Принц Майкл, так же звали дедушку и прадедушку певца.
После этого мать полгода не видела ребенка, сразу после выписки его перевезли в дом Майкла. Первое совместное фото Дебби Роу с сыном появилось спустя почти 6 месяцев. Но женщина сразу решила, что не будет привязываться к ребенку, и ограничила время общения с ним. Принц был окружен вниманием 4 нянь, отца и остальной прислуги. Причем после няня малыша отмечала, что видела мать всего 3-4 раза за время своей работы.
Спустя 8 месяцев после рождение Принца Дебби сообщила, что ждет второго ребенка. 3 апреля 1998 года родилась девочка Пэрис Майкл Певец был безумно рад малышке, в своем интервью даже сказал, что так был переполнен эмоциями, что схватил ребенка и побежал с ним на улицу прямо с плацентой. Пресс-служба Майкла связывалась с резиденцией Папы Римского и просила самого понтифика стать крестным отцом девочки. Но тот отказался, ссылаясь на возможный общественный резонанс.
Развод
Так как пара не жила вместе, уже в октябре 1998 года Дебби попросила развод. Такие отношения тяготили женщину, тем более дети с первых дней жили с Майклом. Отец получил полное опекунство над малышами. Роу даже не пыталась видеться с детьми и позже говорила, что никогда не рассчитывала быть им матерью в полном смысле слова. Это были сын и и только его. После развода у них остались дружеские отношения, они созванивались и иногда встречались.
Спустя 4 года после рождения дочери Майкл решил вновь стать отцом. На этот раз матерью его младшего сына стала неизвестная суррогатная мать. Более того, певец сказал, что и она не знала, для кого вынашивает ребенка.
Вопросы опеки
Дети стали видеть чаще мать только в 2006 году, когда женщина попросила восстановить к ним доступ. Как утверждала женщина, по национальности еврейка, она боялась, что на жизнь ребят сильно повлияют воззрения их бабушки, последовательницы свидетелей Иеговы. Майкл отказался, прошло несколько судебных разбирательств, но в конце концов женщина отказалась от своих притязаний на общение. Говорят, Майкл дал ей отступные в размере 4 млн долларов.
Именно тогда стали появляться слухи о том, что дети Дебби Роу не от Джексона. Журналисты ссылались на белый цвет кожи ребят, хотя и мать, и отец категорически отрицали все подозрения. Впоследствии стало известно, что старший сын Принц унаследовал генетическую болезнь отца. После смерти певца главным опекуном всех троих детей стала мать Джексона Кэтрин.
Смерть Джексона
Всех потрясла фото Дебби Роу на похоронах Джексона. Женщина была действительно расстроена и много плакала. После Дебби стали часто видеть рядом со склепом певца, там женщина стала общаться с его фанатами, которых раньше избегала. Поклонники поп-короля тоже тянулись к ней, ведь она знала их кумира очень близко.
Сейчас Дебби общается со своими детьми. Причем больше с дочерью, чем с сыном. После попытки Пэрис покончить с собой Роу заявила в прессе, что после смерти отца девочка чувствует себя потерянной.
Отношение СМИ
На фото в молодости Дебби Роу производит впечатление спокойной, уравновешенной девушки, милой и дружелюбной. Но поклонники поп-короля практически сразу невзлюбили женщину за ее простую внешность и странные отношения с их кумиром. Кроме того, ее обвиняли в меркантильности, ведь на ее счета были переведены огромные деньги после рождения двух детей. Но сама женщина отрицала свою финансовую заинтересованность, говорила, что сделала это ради дружбы и привязанности к Майклу.
В книге о Дебби Роу и Майкле Джексоне «Друг познается в беде. Майк и Дебби» впервые по-настоящему открываются взаимоотношения этой необычной пары. Может, между ними и не было страсти и той любви, которая бывает между мужчиной и женщиной. У них было чувство, которое иногда ценится намного дороже - это дружба. Известный певец был очень одиноким, его мало кто понимал, а вот Дебби смогла своей простотой и открытостью завоевать привязанность поп-короля.
МОСКВА, 29 июн - РИА Новости. Бывшая супруга Майкла Джексона Дебора Роу (Deborah Rowe) заявила, что знаменитый певец не был биологическим отцом двух своих старших сыновей, сообщает в понедельник британский таблоид News of the world .
"Король поп-музыки" скончался в ночь на пятницу в больнице медицинского центра Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе в возрасте 50 лет.
Однако в понедельник также стало известно, что дети не будут лишены родительской заботы.
В интервью CNN адвокат семьи Лонделл Макмиллан (Londell McMillan) сообщил, что мать певца Кэтрин Джексон "хочет стать опекуном детей".
"Миссис Джексон окружила любовью детей Майкла... Она - чудесная бабушка. Я не могу назвать ни одного человека, который справился бы с этой задачей лучше", - сказал Макмиллан.
В воскресенье отец певца Джо Джексон сделал заявление, согласно которому только он и его жена имеют право заботиться о детях Джексона.
С целью выяснения причин смерти знаменитого певца было проведено два вскрытия. Семья скоропостижно скончавшегося Майкла не была удовлетворена результатами первого вскрытия, показавшего что Джексон скончался от остановки сердца , и наняла частного патологоанатома , который провел повторную аутопсию.
Одним из преимуществ повторного вскрытия является то, что у родственников появится шанс узнать что-либо раньше официальных данных, так как частный патологоанатом получит лабораторные результаты через одну-две недели, считает глава судебно-медицинских патологоанатомов полиции Нью-Йорка Макл Баден. В офисе же коронера (следователь, ведущий дела о подозрительной смерти) отмечают, что результаты официальных токсикологических тестов могут занять от четырех до шести недель.
Ниже я выкладывала интервью Дебби Роу. Интервью очень хорошее, мне бы хотелось, чтобы люди, не знающие английский, тоже его прочитали, поэтому я сделала перевод. Извиняюсь за опечатки, перевод не вычитан.
В прессе были репортажи, что Майкл злоупотреблял лекарствами и что его семья предпринимала неудачные попытки вмешаться. Вы видели, чтобы он злоупотреблял лекарствами, когда вы были женаты?
Нет. Нет-нет-нет. Если бы такая проблемы была, детей бы там не было. Я, возможно, кажусь вам эдакой нерадивой матерью, но нет. Нет.
Вы были Дебби Роу, обычной Дебби, а потом вдруг оказались в центре внимания прессы, когда вышли замуж. С этого момента внимание к вам не утихает. Скажите, каково это, когда каждый день приходится сталкиваться со всем этим?
В последние пару лет стало полегче. Но поначалу было так, что даже трудно описать словами. На самом деле, я даже не ожидала такого, я не думала, что это настолько важно для всех.
- Расскажите, как к вам относились.
Поначалу меня постоянно преследовали. И умом ты понимаешь, что все, что им нужно, это фотография. Но это вторжение в личную жизнь. И умом ты понимаешь, что фотоаппарат не причинит тебе вреда, потому что это всего лишь фотография. Но это моя фотография. И если бы я хотела распространить свою фотографию, я бы сама это сделала. Я бы сказала, вот она беременная я, фотографируйте. Но для меня беременность – это нечто очень личное и интимное. И это касается только меня и Майкла. Это не между мной и всем миром. Майкл на сцене – это Майкл на сцене. И для всего мира это их Майкл. Но это не мой Майкл, это не человек, за которого я вышла замуж и которому родила детей. Они не видят того Майкла, которого вижу я. И мне жаль их, жаль, что они не видят его таким, потому что он такой чудесный.... *плачет* Простите... На самом деле, он очень прекрасный, любящий, заботливый человек. И в прессе его показывают не таким, какой он на самом деле. И меня это ужасно бесит. Нет другого человека, который был бы лучшим отцом, чем он. И меня выводят из себя все те, кто говорит, что он плохой родитель. Никто никогда не читал о том, как растить и воспитывать детей, больше, чем он, никто не совершенствовал искусство быть родителем лучше, чем он. Быть родителем – это искусство. Звание родителя надо заработать. Только потому что ты делаешь ребенка или производишь его на свет, - это не делает тебя автоматически матерью или отцом. Это звание надо заслужить. Мои дети не называют меня мамой, потому что я сама этого не хочу. Они – дети Майкла. Я не говорю, что они не мои дети, но я родила их, потому что я хотела, чтобы он стал отцом. Я считаю, что есть такие люди, которые должны быть родителями. И он один из таких людей. У нас нетрадиционная семья. И если это кого-то беспокоит, очень жаль, что они так узко смотрят на вещи. Мы семья. Майкл и я всегда будем связаны с детьми. Я всегда буду поддерживать его, я всегда буду поддерживать детей. И люди говорят вещи, типа, "не могу поверить, что она бросила своих детей". Бросила? Я бросила своих детей? Я не бросала своих детей. Мои дети находятся со своим отцом – там, где они должны находиться. Говорю вам, он самый прекрасный отец. Такой заботливый. Прежде чем ребенку что-то понадобится, он уже предугадывает это. И... это не для меня.
- Вы хотели иметь детей до того, как познакомились с Майклом?
- То есть это не то, что вы бы хотели сделать для себя?
Нет. Нет. Эти дети – плод любви. Я помню этот разговор. Я сказала "позволь мне сделать это для тебя". Он сказал "ты сделаешь это ради меня?" И я сказала "да, я хочу, пожалуйста, позволь мне это сделать." И он сказал "почему?" "потому что я люблю тебя". Какая еще причина может быть?
Как вы думаете, почему эта ситуация привлекает такое внимание? Почему оно не утихает, почему оно настолько пристальное?
Почему такое внимание ко мне? Даже не представляю. Не представляю. Может быть, потому что это не их дело. И люди любят посплетничать.
- Майкл предупреждал вас о таком внимании со стороны прессы?
- Что он сказал вам?
Он сказал "ты себе не представляешь, на что они способны". И я сказала "да ладно, Майкл, брось. Это же ребенок, кому какое дело. У нас с тобой будет ребенок. Брось.. Что в этом такого странного? У нас всего лишь будет ребенок. Это чудесно, и здорово, и прекрасно". Но как же я ошибалась! Как выяснилось, это совсем не так.
- И как об этом писали?
Помню, поначалу, когда никто не знал, этобыл наш маленький секрет. Но постепенно я становилась все больше и больше. И в какой-то момент я узнала, что моя беременная фотография оценивается в полмиллиона долларов. Почему так? Они что, никто не видели беременную женщину? Я что, должна выглядеть по-другому, потому что я беременна ребенком Майкла? Беременность – это беременность. Так что все это было очень большим стрессом. И было настолько плохо, что я взяла неделю отпуска на работе, и уехала на ранчо, и попыталась успокоиться. А потом позвонил Майкл и сказал "приезжай в Австралию". И я приехала.
Ходили слухи, что у вас дома был целый алтарь, посвященный Майклу, что вы были большой его фанаткой, прежде чем познакомились с ним. Это правда?
- *Смеется* Должна признаться, что когда я была маленькой девочкой, у меня на стене висела его фотография рядом с фотографиями Бобби Шермана, Джека Уайлда и Донни Осмонда. Что же касается моей квартиры, у меня была очень красивая фотография, которую потом напечатали на обложке одного из журналов, когда ее украли из моей квартиры и использовали без моего разрешения. Она стояла у меня камине. Еще на камине стояли свечи. У меня на камине были свечи, была фотография нас с Майклом, фотография одной из моих собак, фотография моих племянников. Что вы называете алтарем?... Нет. Нет, никакого алтаря не было.
- Никакого алтаря?
Никакого алтаря, уж извините.
А что вы обычно делали? Вы часто ездили на ранчо? Он начал флиртовать с вами? Это был обычный роман, когда мальчик знакомится с девочкой, который постепенно развивался?
Что вы имеете в виду, говоря о флирте?
- Ну, не знаю... Пытался вас поцеловать или еще что...
Это, видите ли... Вот этого не надо... О таких вещах я не рассказываю. Об этом мы говорить не будем. Я думаю, у нас с ним очень много общего в характере, в том что касается флирта и шутливого поведения и всего такого. Но не думаю, что могу вам сказать в подробностях, когда все началось.
- Вы занимались сексом?
Товарищи, почему вам так интересно, занимались ли... Я вам вот что скажу, когда вон так дверь закрывается, то то, что происходит дальше, касается только меня. Вас это не касается. И с вашей стороны очень неприлично задавать такие вопросы. Так что мой ответ вам – это очень неприличный вопрос.
- Хорошо. Хорошо.
Так что... *качает головой* Этой темы мы касаться не будем.\
- Хорошо.
Спасибо.
Еще были сообщения, что вам заплатили за то, чтобы вы родили ему детей. Что вас использовали, словно донора спермы, если бы вы были мужчиной. Это правда?
Серьезно? Думаю, что ни у кого бы денег не хватило, чтобы позволить себе мои услуги. Нет. Нет, это неправда.
- Почему вы поженились?
Чтобы попытаться избежать всех этих косых взглядов, которые преследуют, когда появляются дети вне брака. Детям и так в жизни будет нелегко, так что им не нужен был еще и этот ярлык. На их отца и так уже навесили столько ярлыков. Поэтому мы попытались предотвратить это. Я думаю, что брак необходим, когда есть дети. На мой взгляд, это необязательно, если детей нет. Я считаю, что это необязательно – кому-то нужна эта бумажка, а кому-то нет.
- Когда вы узнали, что у вас будет Принс?
Ох уж эти даты... Думаю, я начала мучить своего врача, когда у меня было два дня задержки. И я говорила ему "надо сделать анализ!" На самом деле, сначала у меня был выкидыш. До того, как у нас родился Принс. И я была просто убита этим. Я была раздавлена. Я думала "боже мой, я не смогу иметь детей, это ужасно, и мне уже 38 лет, и я не могу в это поверить, я так хочу этого, и все рушится". Но это случилось, ничего не поделаешь.... И кто был со мной и поддерживал меня все это время? Майкл.
- А потом вы попробовали еще раз?
- То есть Принс, определенно, был желанным ребенком?
Конечно. Абсолютно. Оба наших ребенка были желанными. Если бы это было не так, их бы просто не было.
Как Майкл сделал предложение? И какая была свадьба? Он опустился на колено и вручил вам кольцо? Как все это произошло?
Когда я была в Неверленде и рыдала без остановки, он сказал "приезжай в Австралию". И я сказала *хлюпает носом* "хорошо".
- Почему вы плакали?
Потому что меня постоянно преследовали люди, и я думала, что моя жизнь кончена. И я не знала, чего ожидать и почему все это происходит. Я просто не понимала всего этого. Мы до этого обсуждали брак, но не приходили к какому-либо решению на этот счет.
- Он подарил вам кольцо?
Да. Я не принесла его, потому что это нечто личное. Уверена, что где-то вы можете найти фотографию кольца. Я храню его дома, в особом месте.. Это не алтарь. Просто особое место. *смеются* И мы поженились. И пробыли в Австралии, по-моему, неделю. Он был там в турне. Потом мы вернулись. И он приставил ко мне нянек и телохранителей, чтобы я могла ходить на работу и всякое такое. Но ситуация все накалялась. И он сказал "здесь небезопасно, я не хочу, чтобы ты тут жила". И мы упаковали все мои вещи, и я поехала пожить у очень хороших друзей.
- А как насчет медового месяца?
Он же работал! О чем вы думаете вообще?!
- То есть у вас не было никакого медового месяца?
Снова здорово. Что это вообще такое – медовый месяц?
- Ну, когда ходишь по пляжу....
Мы были в Австралии. Это очень красивая страна.
- Вы поженились очень быстро? Вас поженил священник?
Мировой судья. С нами там были друзья. Церемония прошла очень быстро. Я была очень уставшая, я только прилетела. А он только что дал концерт. И после концерта он всегда очень взбудораженный. И я прошептала "я очень хочу спать, я еще в том часовом поясе".
- У вас была первая брачная ночь?
Не было, потому что я была очень уставшая. А он только закончил концерт. А я просто валилась с ног. Мы были в одном номере, и я открыла дверь и сказала "мне нужно пойти в другое крыло здания, мне очень надо отдохнуть, я беременная". И он рассмеялся, потому что в его номере после концертов всегда куча народу. И я ушла в другую часть здания, где был номер его ассистента, и там отдохнула.
- Значит, это был ненастоящий брак? Вы не делили одну постель?
На мой взгляд, это очень неприличный вопрос. То, что происходит за закрытыми дверями между мной и моим мужем, касается только нас с ним. Не знаю, как еще я могу это до вас донести. Понимаете? Это касается только меня и Майкла. Если у нас бывают гости (представляю, что пресса напишет, что у нас была оргия), если у нас бывают гости, то да, тогда давайте говорить об этом – мы сидим все вместе и смотрим телевизор.
Когда ты кого-то любишь, то самое лучшее, на мой взгляд, происходит, когда ты просыпаешься среди ночи и просто смотришь на него. И видишь красоту и это спокойствие. И умиротворение. То, какой этот человек на самом деле. Ведь днем бывает постоянный стресс. А так я могу смотреть на него часами, потому что это покой.
- Расскажите про роды. Каково это было – давать жизнь своему первенцу?
Это очень неоднозначно. Это трудная работа. Опять же, вы должны понимать... Вы спрашиваете – я отвечаю. И вы должны понимать, что я пошла на это не для того, чтобы становиться матерью. Женщины, которые хотят стать матерью, с нетерпением ждут этого момента. И мы были взволнованы. Майкл, определенно, был более взволнован, чем я. Он так разволновался, когда у нас начались схватки. И он был со мной, у нас были фильмы, музыка. Все продолжалось 23 часа. И у меня очень живописная речь. И каждый раз, когда я открывала рот, чтобы что-то сказать, Майкл прерывал меня всякими безобидными словами.
- Ему не нравится, когда ругаются?
Он считал, что это ни к чему. Что можно обойтись и другими словами. Но он все время был там со мной. Держал меня за руку. Гладил меня по голове. По-моему, один раз меня вырвало, и мне было так неудобно. А он сказал "перестань, все хорошо, все это прекрасно и чудесно". А я сказала "я сейчас умру". "Нет, ты не умрешь, все прекрасно". Потом мы посмотрели друг на друга и решили, что вся эта техника дыхания – кто-то на этом очень сильно разбогател. А мне лучше дайте эпидуралку. А потом родился Майкл. Бам, и появился. И он говорил "о боже, это так прекрасно". У меня медицинское образование, и я знаю, что никаким образом это не может быть прекрасно – кровь и всякое такое. Простите, я не такая. И я говорю "Майкл, все это не может быть таким уж прекрасным". А у него были слезы на глазах. И родился его сын. И у него было такое выражение лица... *плачет* Я никогда не видела его таким счастливым. И именно благодаря этому все это стало таким чудесным для меня. Когда я увидела выражение его лица. И он перерезал пуповину. И ребенка забрали, а потом они с ребенком ушли. И он постоянно подходил ко мне и спрашивал "ты хорошо себя чувствуешь?" "да, я в порядке, я в порядке". И самое хорошее в Ceasers (больница) – это то, что они всегда все держат в секретности, как вам известно. Я не помню всю эту хореографию, как мы уезжали из больницы. Каким-то образом мы все выбрались. А до Майкла было не достучаться, потому что он был со своим сыном. "Как все себя чувствуют? – У них все хорошо". Знаете, как обычно говорят "мать и ребенок чувствуют себя хорошо". Так вот, отец и ребенок чувствовали себя хорошо. И это было прекрасно.
- У вас были какие-нибудь сомнения по поводу того, стоит ли позволять своему ребенку расти на ранчо с Майклом?
Нет. С чего бы у меня были такие сомнения? Я говорю без сарказма. Но действительно, с чего бы? Там словно рай. Вы бывали на ранчо?
- Нет.
Это место настолько близко к раю, насколько вообще можно к раю приблизиться. Где еще, кроме рая, тебя окружат постоянной заботой и любовью, будут следить, чтобы все было в порядке, чтобы там было тихо и спокойно, чтобы если тебе что-то было нужно, это моментально выполнялось.
- Вам хотелось жить там семьей, с ними? Ведь вы там не жили. Вам хотелось быть частью всего этого? Быть мамой?
Я вам уже объяснила свой взгляд на материнство. По-моему, объяснила. Так что, возможно, я повторюсь, но я действительно так считаю – звание родителя надо заслужить. Мы семья. Мы нетрадиционная семья. Про Оззи Озборна все думают, боже, ну и чудная семейка. Но он, возможно, один из самых любящих отцов. И он, и Майкл. Для них обоих семья – это самое важное. И людям трудно в это поверить. И я не понимаю почему. Только из-за того, что вы не живете вместе и не едите одну и ту же еду, сидя за одним столом в одно и то же время, вы не семья? Мы нетрадиционная семья. У большинства людей в мире нетрадиционные семьи и не такие семьи, которые они бы назвали идеалом. Есть люди с традиционными семьям, что ж, славно. Все это очень сложно. Я очень высоко ценю и уважаю родителей. На мой взгляд, это самое сложное, что только бывает в жизни. Если бы я была вынуждена это делать, то да. Но у меня есть выбор. И я выбираю, чтобы мои дети росли со своим отцом. Если бы вы увидели выражение его лица и выражения их лиц... Я бы никогда не изменила своего решения. Я бы ничего не сделала по-другому. На мой взгляд, так и должно быть, и это правильно.
- Вы решили завести Пэрис сразу после рождения Принса. Вы были готовы пройти через это снова?
Да, нам сказали, что надо подождать. Есть такой "выжидательный период". Но Пэрис получила имя в честь города, в котором она была зачата. Мы обсуждали, как ее назвать. И я сказала "давай назовем ее Майкл". "мы не можем назвать ее Майкл, потому что она девочка". "но мне нравится Майкл, Майкл будет здорово". И он сказал "нет" И я сказала "ну ладно, Пэрис-Майкл" И я сказала "И еще я хочу, чтобы у нее было имя твоей матери". Поэтому Пэрис-Майкл Кэтрин. И мы называли ее маленькой принцессой.
- А Принса назвали в честь дедушки Майкла?
- Вы были рады, что у вас будет девочка? Когда узнали, что ждете девочку?
Я была рада, что я опять жду ребенка. На самом деле, это довольно здорово!
- Когда у вас есть и мальчик, и девочка?
Нет, быть беременной! *смеется* Да, мальчик и девочка – каждого по одному сейчас. Ну дальше может родиться еще 11 мальчиков. Я была бы рада иметь еще детей. Но ситуация становилась все хуже.
- С появлением каждого ребенка внимания становилось все больше?
Да. Все больше и больше. И я сказала "я очень сильно тебя люблю, но я просто не могу"... И нет, причина была не в детях. Причина была в прессе. Каждый раз, когда что-то происходило, об этом тут же сообщали в новостях. Для меня это было ужасно. Потому что либо этого вообще не происходило, либо было преподнесено совсем не так, как было на самом деле. И это было слишком тяжело. И я просто... Я не могу сказать, что я хотела уйти. Но я хотела отойти в сторону. Я хотела остаться в тени.
- По поводу рождения Пэрис. Было проще, чем когда рождался Принс?
Я думаю, он был так потрясен, когда родился Принс. Потрясен всем происходившим. И когда рождалась Пэрис, он уже был в состоянии все это воспринять. И он сказал "боже, она такая красивая". Когда она появилась, он дотронулся до ее головы. И он мог лучше все прочувствовать, потому что было меньше врачей. Не было такого "боже, это ребенок Майкла, мы должны все делать правильно". Было больше похоже на обычные роды. И он сказал "о боже, как это прекрасно". Я никогда не забуду эти его слова и то, как он их произнес.
- Пресса пустилась во все тяжкие, когда родилась Пэрис.
Серьезно?
Да. Писали, что Майкл забрал Пэрис из комнаты, прежде чем ее успели вымыть. Практически выкрал ее и сбежал с ней.
Как можно выкрасть собственного ребенка? Он не оставил никакой записки с требованием выкупа. Так что я очень сомневаюсь, что он ее выкрал.
- Сбежал с ней и оставил вас в больнице. Это правда?
Я не могла идти. Эпидуральная анестезия действует от талии и ниже, и ноги не шевелятся. Так что тут ничего не поделаешь. Конечно, он забрал ребенка.
- То есть вам не хотелось побыть с дочерью после ее рождения?
Это их время. Понимаете? Время, когда возникают узы. Во время обеих беременностей для меня было очень важным, чтобы дети Майкла знали его голос, знали что-то о нем. И он записал кассеты. Я не знаю, что было на этих кассетах. Я считаю, что это касалось только его и его детей. И по вечером, прежде чем ложиться спать, я брала такие большие наушники, надевала их на живот, и я читала примерно полчаса или 45 минут, пока играла кассета Майкла. Когда кассета заканчивалась, я убирала наушники на тумбочку рядом с кроватью и ложилась спать. И они узнали его голос, как только его услышали. Первые мгновения, первые дни после рождения – они самые важные. Многие люди этого не понимают, но это время, когда между ребенком и родителем возникает связь. Все обычно хотят прийти и посмотреть на ребенка. "Ой, дайте посмотреть на вашего малыша". Я считаю, что это недопустимое вторжение в период, который очень важен для ребенка и родителя.
Я знаю, что Майкл хотел еще детей, потому что теперь у него есть третий ребенок, его огорчило, что вы не хотели больше детей? Он хотел иметь еще детей с вами?
Если он и был огорчен, он был достаточно внимателен, чтобы не оказывать на меня это давление. Он понял. Он ни разу не сказал "я тебя предупреждал". Спасибо тебе за это, милый. Для нас обоих это был очень эмоциональный момент, потому что это в некотором смысле изменило нашу дружбу. У меня было ощущение, что я предаю своего друга. Но он не давил на меня. Он понял. И он знал, что если я буду ему нужна, я всегда буду рядом, надо только позвонить.
- Вы хотели вернуться к обычной жизни, которая у вас была до того, как все это произошло?
Да. Я думала, что это возможно.
- Вам хотелось начать встречаться с другими мужчинами?
Нет. Его очень трудно превзойти. Когда кто-то так о тебе заботится – даже если это на дружеском уровне – это очень трудно превзойти. Очень трудно. И я по-прежнему его люблю. У меня нет никакого желания кого-то искать. Его никто никогда не заменит.
- Как часто вы сейчас видитесь с детьми и с Майклом?
У меня на это есть прямой ответ. Я с ними не вижусь. Потому что есть я скажу, что вижусь, начнутся вопросы "как часто, что вы делаете". Это очередное вторжение. Так что лучше я скажу, что не вижусь с ними.
- Не видитесь с ними?
Потому что я не хочу вопросов, которые вторгались бы в мою жизнь. Извините. Я понимаю, что вы можете спрашивать меня, о чем хотите, но я должна провести грань в том, что касается некоторых вещей. Потому что это мое дело. И моя семья. И в таких вопросах я большая эгоистка.
- Могу я тогда спросить, являетесь ли вы частью их жизни?
Об этом надо спросить у них. Опять же, это разговор о моей семье. Очевидно, что какое-то влияние у меня есть, поскольку они по-прежнему закрывают лица. Это была моя просьба, не его. Майкл очень гордится своими детьми. Это я в ужасе. Это я видела все эти послания, что кто-то хочет украсть его детей. Но этого не будет. Мы сделаем все возможное, чтобы этого не произошло. Нет ничего более ужасного, чем смотреть на лист бумаги, на котором написано "я их заберу". И я сказала "знаете что, я носила шарф, ничего страшного, притворитесь, как будто у вас каждый день Хэллоуин". Я думаю, что Майкл научит их, как со всем этим справляться. И я уверена, что наступит момент, когда он спросит детей "вы хотите носить шарфы?" Меня, конечно, тут же кондратий хватит, но он не будет заставлять детей делать что-то, что они не хотят. Он не такой родитель. Вовсе нет. И я не понимаю, почему все придают этому такое значение. Разве это какое-то модное заявление? Шарфы по цвету не подходят к одежде? Мы решим этот вопрос. Кто-то что-то сказал по поводу того, что он кормил младенца, накрыв его одеялом. А как это отличается от того, когда мать, когда кормит ребенка грудью, накрывает младенца одеялом? Никакой разницы в этом нет. Это что, травмирует ребенка? Я о таком ничего не читала – что накрывая лицо ребенка во время кормления, ты наносишь ему травму.
- Какими, вы думаете, вырастут ваши дети?
Счастливыми.
Думаете, они смогут приспособиться к миру, ведь они ведут такой необычный образ жизни? Не из-за Майкла, а из-за охраны, окружающей их, пристального внимания к ним. Вас это не беспокоит?
Повторюсь, я думаю, что когда наступит момент, когда они смогут понять, что происходит... Они знают своего отца. Они знают, почему они здесь, как они пришли в этот мир. У него нетрадиционная жизнь, так как же можно ожидать от него, что у него будет традиционная семья? У нас своя семья, и для нас такое положение вещей подходит. Меня возмущают люди, которые считают по-другому.
- Есть ли что-то, по чему вы скучаете после развода?
Майкл очень-очень хорошо обо мне заботился. У нас был нетрадиционный брак. Я скучаю по той близости, что была между нами, в том смысле, что мы были очень тесно связаны друг с другом. Ну, вы знаете, как бывает, когда у вас есть дети. Если бы не пресса и все это, я бы была за ним замужем всю жизнь, до тех пор пока я бы ему не надоела.
- То есть брак распался с вашей подачи?
Да. И он не распался, я не люблю это слово "распался", ведь многие думают "развод – это финальная точка". У нас было "пожалуйста, я больше не могу, пожалуйста, мне это нужно".
У них есть прекрасная няня. Она отличная девушка. Так что в их жизни есть женщина. Если посмотреть вокруг, в мире есть много женщин, которых называют матерями, но совершенно не заслуженно. И все те, кто ругает меня за то, что я отказалась от этой роли, возможно, должны посмотреть на тех, кто взял на себя эту роль и не справляется. А Майкл прекрасно справляется с обеими ролями. Эти дети ни в чем не нуждаются. Любить больше, чем любят их, просто невозможно. Просто невозможно.
- На протяжении своей карьеры Майкл окружал себя маленькими мальчиками, дружил с ними.
Да, мальчики всегда дружат с мальчиками.
- Вы когда-нибудь советовали ему не делать этого из-за того, как это может выглядеть со стороны?
Я ему не мать. Я лично не видела в этом ничего предрассудительного. А как бы люди расценили это, если бы на месте Майкла была я или вы? Это неправильно, этого делать нельзя? Я не понимаю, с чего вдруг люди решили, что это нечно предрассудительное? Потому что у них возникают идеи, которые абсолютно неверны. И точка.
- Вы нормально относитесь к тому, что он постоянно находится с вашими детьми, несмотря на все эти слухи?
Он их отец. И он не педофил.
- Вы не думаете, что он может что-то с ними сделать?
Абсолютно нет. Ни со своими детьми, ни с чьими-то чужими детьми. Единственное, что он может сделать, это помочь им, если им будет нужна его помощь. Если он может сделать что-то, чтобы улучшись жизнь ребенка, чтобы им не было так больно, чтобы жизнь не была такая невыносимая, пусть даже всего лишь на мгновение, он сделает это. Но он никогда не причинит ребенку вреда. И я устала все это слышать. Потому что наступает момент, когда ты больше не можешь выносить всю эту ложь. И для меня этот момент наступил. И именно поэтому я даю это интервью. Я устала от вранья и всего этого дерьма.
Решила все же выложить показания Дебби в суде. Поскольку вся эта информация все равно теперь в публичном доступе, пусть будет - для понимания того, с чем жил Майкл.
Роу начала давать показания спокойно, попросив адвоката защиты Патнэма закончить допрос за день. Она объяснила, что живет в 60-ти милях от здания суда и это тяжелая дорога. «Я стояла на светофоре 20 минут! Как вы это выдерживаете?» Патнэм спросил, как она готовилась к даче показаний. «Приняла душ», - съязвила она. Патнэм установил, что она независимый свидетель, так как пришла в суд по повестке, а не по своей воле.
Роу пересказала свою биографию. Она училась на специалиста скорой помощи, а затем, в конце 70-х, пришла работать к Кляйну. Роу несколько раз повторила, что плохо запоминает даты и не сможет вспоминать их точно. Патнэм спросил о том, насколько известен Кляйн. «В собственном воображении он легенда, - ответила Роу – У нас была очень знаменитая клиентура». Роу объяснила что Кляйн – дерматолог; сначала он работал в области заболеваний кожи, потом стал специализироваться на ботоксе и коллагене. Работа Роу заключалась в том, чтобы проводить пациентов в приемную, узнавать их анамнез, готовить отчеты по биопсии, назначать визиты. Роу перестала работать на Кляйна в 96 или 97 году. «Майкл побудил меня вернуться в колледж, - сказала она. – Поэтому я ушла из клиники Кляйна». Роу рассказала, что в итоге получила степень бакалавра в психологии. Затем она уехала из Лос-Анджелеса и занялась разведением лошадей в Палмдейле.
Роу описала свое знакомство в Джексоном. Это был 1982 или 84 год – его первый визит. Он пришел на прием в выходной день, так как Кляйн часто принимал знаменитостей в нерабочие часы. Он тогда вызвал Роу по телефону, и она попыталась найти отговорку, но в итоге пришла по вызову. У Кляйна в офисе Роу увидела Майкла. «Я представилась и сказала: ты – лучший в своем деле, ты потрясающий артист. И я – лучшая в своем деле, я потрясающая медсестра. Только давай мы впредь будем заниматься своим делом в урочное время?». Майкл засмеялся, и так началась дружба. Роу сказала, что вела себя с пациентами очень просто. «Кляйн называл меня своим самым непрофессиональным ассистентом».
Патнэм попросил описать, от чего лечился Майкл. Дебби ответила, что поначалу Майкл приходил для лечения шрамов от акне. Как медсестра Роу не придерживалась формальностей, но у нее отлично получалось успокаивать пациентов, и Майкл ценил ее за это качество. Позже он лечился от витилиго и стал приходить чаще, когда в 93-м году ему поставили диагноз волчанки. Между ним и Дебби завязалась дружба, они часто общались по телефону и начали видеться вне клиники.
Роу описала лечение, которое Джексон получал на протяжении лет, включая инъекции ботокса и коллагена для сокрытия шрамов от акне. «Он получал обезболивающее?» - «Поначалу нет, раз или два мы делали процедуру без обезболивания». Роу сказала, что потом ему стали делать инъекции 100 мг демерола. «Я делала ему укол, чтобы снять боль от инъекций коллагена. У него был низкий болевой порог». Других лекарств Майкл в то время не получал.
Роу начала плакать, описывая, как Джексон относился к докторам: «Майкл чрезвычайно уважал докторов, потому что они учились и давали клятву Гиппократа, - сказала она, вытирая слезы. – К сожалению, когда ему было больно, некоторые доктора пытались перещеголять друг друга в том, какие лекарства они ему выписывают. А он слушал врачей». Роу уточнила, что имеет в виду Арнольда Кляйна и Стивена Хоффлина.
Майкл просил Дебби присутствовать на процедурах для моральной поддержки. «У него был очень низкий болевой порог, - сказала она. – Он ужасно боялся боли. И мне кажется, врачи этим пользовались. Если врач, к которому ты ходишь, говорит тебе, что он лучший, и другой врач говорит то же самое, кого из них тебе слушать?»
Роу рассказала, что в 93-м году Майкл перенес операцию на коже головы (ему вшили имплантат для растяжки кожи), и хирург доктор Сасаки прописал ему Перокодан и Викодин, потому что процедура была очень болезненной. После операции Дебби начала навещать Майкла дважды в день. По ее словам, он страдал от болей, и Кляйн и Хоффлин соревновались между собой в оснащении его обезболивающими. Тогда Роу обратилась к терапевту Джексона, Аллану Мецгеру. «Я переживала, что Майклу не становится лучше, что Кляйн и Хоффлин обрабатывают его со всех сторон. Мне нужен был один человек, который бы меня выслушал, и я выбрала Мецгера», - сказала она. Роу сказала, что позвонила Мецгеру как другу. «Кляйн действовал не в интересах Майкла. Единственным врачом, который пытался помочь Майклу, был доктор Мецгер», - сказала Роу, снова плача.
Роу сказала, что после ожога у Майкла на коже остались шрамы и, поскольку он был чернокожим, у него развились келоиды – шишки из плотной соединительной ткани на коже. Роу сказала, что они крайне болезненны. У Джексона они начинались «в средней части черепа, и шли назад к макушке». Он не хотел носить шиньон, сказала Роу. Поэтому они каждую неделю ездили на процедуры по растяжке кожи головы. Ткань келоида очень плотная, и для лечения этого состояния требуются регулярные инъекции. В некоторых случаях для лечения используется воздушный пистолет. «Это ужасно болезненно», - сказала Роу. При введении лекарства слышно, как лопается кожа.
«У Майкла в тот период была чрезвычайная болевая чувствительность», - сказала Роу. Патнэм: «Чем вам не нравился доктор Хоффлин?» - Роу: «Тем, что прописывал слишком большие дозы. Нельзя просто сказать человеку: “Вот тебе дилаудид вместо аспирина”, когда пытаешься помочь ему. Эти идиоты обрабатывали его со всех сторон, не задумываясь о его здоровье». Дилаудид – это форма морфина, объяснила Роу. Патнэм спросил, принимал ли его Майкл. «Нет, потому что я его забрала, - ответила Роу. – Хоффлин дал его Майклу, но я сказала: нет, ты не будешь его принимать. И я его выбросила. Он так боялся боли, потому что боль была такая сильная!» - вспоминала Роу.
Доктор Мецгер разработал план по замещению лекарств другими, которые не вызывают привыкания. Роу: «Мы должны были перевести его на не-наркотики, потому что ему нужно было ехать в тур. В то время лекарства Майклу давала я. У него была квартира в Century City, я приходила туда каждый день в обед и заходила по пути домой». Она также возвращалась, если Майкл просил. Это продолжалось, пока Майкл не уехал в тур.
Роу рассказала, что иногда Джексону делали процедуры под пропофолом у Кляйна и Хоффлина. У Хоффлина в клинике был анестезиолог. На протяжении лет, они делали Майклу процедуры под общей анестезией около 10 раз. Роу сказала, что у Майкла были рубцы на носу, которые мешали ему дышать, и Хоффлин делал ему инъекции стероидов под общей анестезией. «Иногда он даже не лечил его, он просто давал ему анестезию и заклеивал ему нос, как будто сделал инъекцию», - сказала Роу. Хоффлин якобы не обнаружил рубцов, поэтому решил не проводить процедуру. «Но Майклу он сказал, что провел ее?» - «Да».
Кляйн давал Майклу общую анестезию для инъекций коллагена и ботокса. Роу сказала, что в то время Майкл никогда не просил у врачей анестезию, чтобы выспаться.
Время, на которое Джексон получал анестезию, варьировалось между клиниками Кляйна и Хоффлина, сказала Роу. Когда процедуру проводил Кляйн, Джексон был в сознании уже через час. После Хоффлина он восстанавливался иногда по 6 с лишним часов. Роу сказала, что оставалась с Майклом, пока он приходил в себя после процедуры, потому что хотела убедиться, что с ним все в порядке. «Вы пытаетесь выставить все так, будто это происходило постоянно, но мы сейчас говорим о периоде в 12 лет!» Роу сказала, что Джексон ходил к Хоффлину раз в полгода, иногда чаще. «А как часто он ходил к Кляйну?» - «В начале девяностых нечасто. Мы пытались обойтись без анестезиолога, и тогда Кляйн предложил перейти на демерол».
После операции на коже головы у Майкла начались частые боли. Он стал больше бояться боли. «Раньше такого не было, обычной дозы демерола ему хватало», - объяснила Роу.
Роу сказала, что Майкл приходил на коллагеновые инъекции только перед выступлением или публичным мероприятием – когда ему нужно было появляться на публике. «Вы верили ему, когда он жаловался на боль?» - «Кляйн делал ему инъекции в нижнее веко – это больно».
Она рассказала, что после операции доктора Сасаки в 93-м году, прием Майклом лекарств начал ее беспокоить. «Я не помню, становилась ли его боль сильнее, или просто не проходила, - сказала Роу. – Майкл сходил на прием к Хоффлину, тот дал ему дилаудид. Майкл позвонил Кляйну, приняв препарат, и говорил невнятно. Кляйн послал Роу в отель к Майклу, чтобы она за ним проследила. «Он был явно под воздействием того, что дал ему Хоффлин. На тумбочке стоял пузырек, и я его конфисковала. Я сказала: “Извини, я забираю эти таблетки, ты весь обдолбан!”» - сказала Роу, «Что он ответил?» - «Он согласился. Я спросила, как он себя чувствует». Роу сказала, что выключила все телефоны в комнате, потому что Майкл любил разговаривать по телефону, и она не хотела, чтобы он позвонил кому-то в таком состоянии, а потом жалел об этом. Она провела остаток ночи в номере Джексона, чтобы проследить за ним. «Мы не могли справиться с болью после операции. Сасаки отступил, Хоффлин и Кляйн соревновались, кто даст ему лекарства лучше. Не соревнование даже, а какой-то прямо долбанный матч!» Роу сказала, что на следующее утро Майкл чувствовал себя лучше. Она забрала дилаудид, а также лекарства, которые послал ему Кляйн.
«Давал ли Кляйн Майклу демерол?» - «При лечении акне – да». Роу сказала, что они начали с 50 мг демерола, потом Кляйн повысил до 100 мг, потом до 100 мг и 50 мг дистерила (это аналог димедрола). «Иногда я уменьшала дозу демерола и давала больше дистерила, потому что считала, что так много ему не нужно». – «Вы говорили Кляйну о том, что меняли дозу?» - «Нет, он был моим начальником и врачом. Я не говорила ему, что звонила Мецгеру».
Роу сказала, что она совместно с Мецгером пыталась перевести его на другую схему препаратов. «Мы не могли справиться с болью [после операции]. Когда ткань растягивается, боль усиливается», - объяснила Роу. По мере приближения тура, Майкл стал все чаще посещать Кляйна. Ему пришлось бы вызывать Кляйна в тур самолетом, а это было дорого. Роу с Мецгером разработали план, как отучить Майкла от демерола. Для этого Роу поселилась с Майклом на три недели в его квартире в Century City.
На вопрос, почему она переехала к Джексону и помогала ему, Роу ответила: «Он был моим другом. Тогда мы были уже друзьями, он был не просто пациентом». – «Вы оказывали ему послеоперационную помощь, или помогали прекратить прием лекарств?» - «И то, и другое. Он очень нервничал, что боль вернется, если он не примет обезболивающие. Я, наверное, была единственным человеком, кто мог сказать ему “нет”. Он уважал врачей и делал, что они ему говорили. Но я не считала, что Кляйн и Хоффлин действовали в его интересах». Мецгер обещал поговорить с Кляйном и Хоффлином. Роу слышала его разговор по телефону с Кляйном – после этого они начали использовать дистерил.
Роу: «Он не полностью отказался от демерола, но уже почти. Этот успех дался нам очень нелегко, потому что у него был страх перед болью, перед тем, что будет, если мы не успеем поймать ее… Но он сделал большие успехи, и я не хотела, чтобы все пошло прахом».
«Как вы думаете, Майкл гордился своим успехом?» - «Да, гордился». – «Вы знали, сколько демерола он тогда принимал?» - «Мецгер знал, это он составил схему» - «Это были тяжелые три недели?» - «Для Майкла тяжелые. Из-за ожидания боли он не находил себе места».
Потом Майкл внезапно уехал в тур Dangerous. Роу сказала, что однажды днем она вернулась в его квартиру и обнаружила, что его вещи исчезли. Ассистентка сказала: «Его забрали, мы ничего не могли поделать». Роу не знала, что он уедет. Она позвонила Мецгеру, и он велел ей передать подробный план приема препаратов доктору Форкасту, который должен был ехать в тур с Майклом. Роу сказала, что Форкаст не стал ее слушать, когда она пыталась донести до него план лечения. «Я предложила пройтись с ним по плану подробно, но он просто выхватил у меня сумку и сказал, что знает свое дело. Позже я узнала, что Форкаст полетел в Бангкок и первым делом дал Майклу там 100 мг демерола – он пустил насмарку все, чего мы добились», - вспоминала Роу в слезах.
«Я не знала, что Майкл уедет. Поэтому я так и расстроилась, что доктор Форкаст не стал меня слушать. Форкаст ведь понятия не имел о том, что происходило у нас в последние месяцы. Он просто взял все лекарства и повел себя как заносчивый засранец». Роу сказала, что их встреча в отеле продолжалась меньше пяти минут, ее даже не пригласили в номер. Она отдала ему все, что у нее было с собой – демерол, торадол, записки, описание всего, что было сделано, телефон Мецгера, телефон Кляйна.
Роу сказала, что иногда ездила с Майклом в туры, чтобы помогать с лечением. «Во время Bad мы лечили только акне, во время Dangerous – акне, коллаген и витилиго; во время HIStory – акне, витилиго, волчанка, коллаген. Я давала Майклу демерол и дистерил, а Кляйн проводил процедуру.
«В турах вы были обеспокоены тем, что Майкл принимал слишком много демерола?» - «Во время тура Dangerous в Мехико». Роу сказала, что увидела Майкла в Мексике через 6 недель, впервые после того, как он уехал из Лос-Анджелеса. «Он был в жутком состоянии, - вспоминает Роу. – Он был подавлен, и он принял что-то – не знаю, что, и от кого он это получил. Но он явно был на чем-то – я подумала, что он вернулся на демерол. Я зашла в его комнату – там был полный хаос. А в его номерах никогда не было бардака.. Майкл был неухожен – а он всегда следил за собой. Он не устанавливал зрительный контакт, не разговаривал, а когда говорил, то что-то бессвязное. И он сказал, что у него снова болит голова. Мы поругались, - вспоминала Роу. – Я горячий человек, я отчитала его за Форкаста. Я была рассержена, что Форкаст пренебрег указаниями Мецгера, что он испортил все, чего мы добились. Я считала, что Форкаст навредил Майклу, а не помог. Я приехала в Мехико и увидела перед собой совершенно другого человека». Роу сказала Майклу: «Ты поедешь в Пуэрто-Рико – это все равно, что в США. Тебе нужно взять себя в руки, посмотреть в лицо реальности, и мы справимся с ней». Борьба между ними продолжалась 2-3 дня. «Ты должен лечь куда-то, поправить здоровье, иначе не получится», - говорила Роу Майклу. «Он понимал, что сорвался. Он понимал, что у него серьезная проблема. И он отправился на реабилитацию в Англию».
«Мы с Майклом ругались несколько раз, и когда это случалось, мы не сдерживались», - описывала Роу. Она сказала, что разозлилась на Майкла, спрашивала его, почему он разозлился на нее, чем вызван его гнев. «Я не собираюсь потерять из-за этого друга! - сказала ему тогда Роу. – Я не могу поправить ситуацию, как бы мне этого ни хотелось, - это должен сделать ты». Роу снова заплакала на трибуне. «Я сказала ему: это пройдет, ты ни в чем не виноват, нужно просто быть сильным. Он чувствовал, что разочаровал меня. Я сказала ему, что это не так, я винила во всем Форкаста. Форкаст оказался еще одним врачом, который действовал не в интересах пациента, не в интересах его как человека». Патнэм: «Вы предъявили претензии Форкасту?» - «Меня не пустили к нему менеджеры».
Роу сказала, что Джексон часто не видел, кто причиняет ему вред. «Он бездумно, бездумно доверял многим людям, - вспоминала она. – Но он знал, что я приеду и всыплю ему». Роу: «Я попросила охрану отвести меня к доктору, сказала, что мне нужно прояснить ситуацию, но мне ответили отказом».
Когда Майкл был на реабилитации в Англии в 93-м году, Дебби звонила ему и попросила прекратить принимать что бы то ни было. Майкл ответил, что работает над этим.
«Вы видели его после реабилитации? – «Да». – «Как он выглядел?» - «Он выглядел отлично». Роу сказала, что ему было явно лучше. Насколько ей известно, Майкл прошел полный курс реабилитации.
«После этого вы когда-нибудь были обеспокоены его употреблением демерола?» - «Не до такой степени, нет. Он был в порядке, он был чист. И в то время он был очень занят – записывал альбом HIStory».
Роу сказала, что Майклу нужен был водитель, потому что сам он постоянно был на телефоне. Она возила его из клиники Кляйна в студию. Роу сказала, что Майклу после реабилитации несколько раз давали демерол. После операции на голове ткани рассыпались, и у Майкла снова начались боли. «Он продолжал получать демерол до тех пор, пока вы не ушли от Кляйна?» - «Да. Но он не так уж много времени проводил в клинике», - сказала Роу. Она видела Майкла на съемках Ghosts, и он выглядел замечательно.
Патнэм спросил, использовал ли Майкл пропофол как снотворное. Роу ответила, что при ней это было лишь однажды, в Германии, 2 ночи. Принс был еще малышом, это был 97 год, HIStory-тур. «С ним были два анестезиолога и все необходимое оборудование – номер выглядел как операционная». – «То есть во время тура HIStory Майкл принимал пропофол, чтобы заснуть?» - «Только в те два раза». – «Именно для сна?» - «Да. По-моему, это устроил доктор Мецгер», - сказала Роу. Патнэм: «Две ночи подряд?» - «Вы, ребята, похоже, не видели его концертов. Он никогда бы не мог давать концерты два вечера подряд. Его шоу были огромной физической нагрузкой, обычно они шли с перерывом в день или два». Роу объяснила расписание тура в Германии:
День 1 – ночь перед концертом, Майкл получил пропофол
День 2 - концерт
День 3 – перерыв
День 4 – пропофол
День 5 – концерт
Роу сказала, что в Париже и Лондоне Майкл засыпал сам. В Германии он не мог заснуть, пришли врачи и наладили оборудование в отеле. Оба раза это было неожиданно для Дебби. Майкл позвонил Мецгеру и сказал, что не может уснуть. «Они все устроили, Мецгер сказал, что сейчас придут доктора». Роу выразила Майклу и Мецгеру свое беспокойство: средство показалось ей радикальным, тем более, они были в другой стране, где лекарства назывались иначе. Роу сказала, что Мецгер поговорил с Майклом, и пропофол был не первым средством, которое он предложил. Патнэм: «Почему ему не дали седативное, снотворное?» - «Майкл пробовал принять снотворное, но оно не помогло. А если он не мог спать, он не мог выступать». – «Он чем-нибудь дал понять, что прибегал к подобному средству раньше?» - «Нет. Он сказал, что он в безвыходном положении и не знает, что еще можно сделать». – «Он был обеспокоен тем, что прибегает к такому сильному средству?» - «Казалось, что нет. Мы сели с врачами и обсудили все риски. Врачи сказали, что это тот же препарат, который используется в США. Врачи предупредили его, что анестезия опасна. Но у него был опыт стольких процедур с Хоффлином – я не думаю, что он воспринимал риск всерьез. Его больше беспокоило, что он не сможет заснуть».
Роу сказала, что перед процедурой врачи подвергли Майкла медосмотру. «Меня это впечатлило, я чувствовала, что Майкл в надежных руках, - сказала Роу. По ее словам, врачи вели себя очень профессионально и обсудили с Майклом все риски. «Вдобавок к обычным рискам я боялась, что лекарство может вызвать рецидив зависимости. Майкл был после реабилитации. Я не хотела, чтобы ему давали что-то, что может вызвать рецидив». Роу сказала, что врачи все подробно записали в карту. Роу также сказала, что врачи принесли оборудование открыто, никто не делал из этого тайны.
«Ему поставили капельницу она 8 часов. Он спал 8 часов». На следующий день Майкл распевался с вокальным тренером по телефону, потом поехал на концерт. «Я спросила его на следующий день, как он, и он ответил, что чувствовал себя лучше». – «Но потом, через день, все повторилось?» - «Да». – «Вы переживали?» - «Я думала, что это только один раз. Когда я звонила Мецгеру, мы решили, что все время к таким средствам прибегать нельзя. Во второй раз это делали доктор Столл и его ассистент. Они опять провели медосмотр – все было почти точно как в первый раз. Они более настойчиво сказали Майклу, что нельзя это продолжать, что это последний раз». Роу вспомнила, что это было уже под конец тура. «После окончания гастролей мы собирались заняться этой проблемой. Майкл всегда страдал расстройством сна – я не помню, почему оно обострилось именно в тот период». Роу рассказала, что они ходили в клинику по лечению расстройств сна – ее тогда с Майклом не было, его сопровождал Мецгер. Роу сказала, что обычно, когда Майкл получал анестезию, он спал. «А в Германии даже под капельницей он просыпался. Он не спал крепко, как после процедур Хоффлина». – «После второго раза вы переживали, что это повторится снова?» - «Нет, это не должно было повториться. Не должно было. Нельзя принимать пропофол для сна – это не предписанное использование лекарства. Майкл никогда больше не делал этого в моем присутствии – да и не смог бы сделать». – «Охрана или няня видели, как ему ставят капельницу?» - «Нет, я бы никого не впустила, пока он спал. Это было бы невоспитанно». Роу сделала заметки о процедуре и отдала Мецгеру для включения в карту. Роу: «Для меня было важно, чтобы при нем оставался Мецгер. Потому что Мецгер заботился о нем как о человеке, говорил с ним часами, старался ему помочь. С ним Майкл был рассудительным, он очень уважал Мецгера».
«Я летала в Европу раз в две недели, - вспоминала Роу. – Мы занимались зачатием Пэрис… Когда мы были женаты и я больше не работала на Кляйна, я стала играть совсем другую роль в жизни Майкла. Я уже не могла пойти в клинику к Кляйну и заглянуть в карту Майкла – это было незаконно. Поэтому я считала, что если я буду нужна ему, он поговорит со мной об этом. Ему нужен был человек рядом, кто-то, кто не будет использовать его как дойную корову».
Роу: «Я не знала, каким Майкл проснется [после сна под пропофолом]. Я жила в другом крыле отеля, потому что иначе фанаты не давали спать малышу». Роу попросила Грейс не оставлять Майкла наедине с ребенком, если он будет не вполне в трезвом сознании с утра.
Роу сказала, что после тура они собрались в клинике Кляйна и обсудили ситуацию. «Все согласились, что принимать пропофол для сна – это чересчур».
Патнэм спросил Роу о том, когда она в последний раз видел Майкла Джексона. Она сказала, что в 2003 году, когда Пэрис было 4 года.
«Когда выяснилось, что он умер от пропофола, какой была ваша реакция?» - «Я позвонила Кляйну и спросила: “Что ты дал ему?! Ты убил его!” Я думала, что он был в этом как-то замешан». - «Кроме того случая в Германии Майкл когда-либо использовал пропофол для сна?» - «Насколько мне было известно, нет». – «Вы были близкими друзьями 20 лет?» - «Да, даже дольше». – «Но общение осложнилось из-за адвокатов при бракоразводном процессе?» - «Из-за адвокатов и личных ассистентов, которые вмешивались».
Патнэм: «Несмотря на ваше нынешнее мнение о Кляйне, он считался успешным дерматологом?» - «Да, он был замечательным врачом».
Дебора Джинн «Дебби» Роу (дата рождения 6 декабря 1958 года) – бывшая жена поп-короля Майкла Джексона и мать двоих его детей. Сейчас Дебора живёт в городе Палмдейл, Калифорния.
Роу познакомилась с Майклом Джексоном в тот период, когда ему поставили диагноз витилиго в середине 1980-х годов. Тогда она работала ассистентом дерматолога Джексона.
ились в Сиднее, Австралия. Для них обоих это был второй брак. В 1988 году Роу развелась с Ричардом Эдельманом, а у Джексона в 1996 году завершился бракоразводный процесс с Лизой Марией Пресли.
Через три месяца после женитьбы, 13 февраля 1997 года, Роу родила сына Принца Майкла Джозефа Джексона. А ещё через год (3 апреля 1998 года) в их семье родилась дочка -Перис-Мишель Катрин Джексон.
велась. При этом все права на опеку над детьми получил Джексон, а Роу досталась выплата в размере 8 млн. долларов и дом в Беверли Хиллз.
В 2001 году Роу обратилась к частному адвокату по вопросу своих родительских прав, но в 2004 году суд отклонил её запрос. Согласно данным Еврейского телеграфного агентства, Роу, по происхождению еврейка, официально выступила с заявлением, касательно детей, поскольку переживала по пово
ду нянь и родственников Джексона, которые могли привить детям исламские традиции. В судебных документах 2005 года значится «Будучи еврейкой, Дебора боится, что дети могут получить неправильное воспитание и обращение со стороны Майкла». Как писал журнал «Пипл» в 2005 году о деле Джексона, Роу заявила перед судом, что её общение с детьми строго ограничено: видеться с детьми ей разрешалось всего на протяжении восьми часов
аждые 45 дней.
В том же, 2005-м, Роу продала дом в Беверли Хиллз за 1,3 млн. долларов и купила ранчо в Палмдейле, Калифорния. А через год, в 2006-м, она подала два иска на Джексона: на 195 и на 50 тыс. долларов, по вопросу опекунства. В результате, Джексон был обязан выплатить судебный сбор размеров в 60 тыс. долларов.
После смерти Джексона 25 июня 2009 года, некоторые представители СМИ из компании «TMZ» заявили, что
Роу всё это время являлась не биологической, а суррогатной матерью детей Джексона. Однако это заявление было опровергнуто адвокатом Роу – Мартой Алмли.
В начале июля текущего года, таблоид «The New York Post» сообщил о полученных сведениях «из семьи» Джексона о том, что Дебби Роу получила от Майкла Джексона сумму в размере 4 млн. долларов в обмен на её обещание прекратить все иски касательно опекунства. И как подтверж
ение - позже она перестала бороться за родительские права.
Однако, спустя некоторое время адвокат Роу представил факты, опровергающие заявление «The New York Post», и потребовал немедленного прекращения этой истории, обвинив таблоид в откровенной лжи.
Но, как сообщил CNN и другие СМИ, даже после нескольких запросов, «The New York Post» отказался представить опровержение информации, равно как и раскрыть её источник.
