Однажды молодой химик решил оставить свою земную профессию и посвятить жизнь литературе. И стал писать. Начинал с Гражданской войны, дошел до Но роман о великой победе на Волге читали лишь в застенках Лубянки. Василий Гроссман - писатель, журналист, военный корреспондент. Книга всей его жизни была опубликована лишь спустя пятнадцать лет после его смерти.

Война в жизни Гроссмана

С тех пор как началась война, только о ней писал Василий Гроссман. Биография его начинается с детства в небольшом городе Винницкой области, где мальчика из интеллигентной еврейской семьи для удобства называли не Иосифом, а Васей. Имя это закрепилось за ним и стало частью литературного псевдонима.

С юных лет он любил писать. Работая на Донбассе, сочинял заметки для местной газеты. Первые пробы пера были посвящены жителям шахтерского поселка. Будущему автору романа-эпопеи «Жизнь и судьба» было двадцать три года, когда он окончательно решил связать свою жизнь с писательской деятельностью. А через три года началась Великая Отечественная война, и Василий Гроссман стал свидетелем самых страшных событий в истории человечества. До последних дней своей жизни он жил этими событиями и отразил их в своих книгах.

Посвящение матери

Огонь, бездорожье, пыль окопов и кровь раненых - об этом Гроссман знал не понаслышке. он прошел войну с начала до конца. Он писал очерки, военно-полевые рассказы и не чуждался передовой. А где-то далеко, в еврейском гетто, погибла его мать. Подобно созданному им персонажу, Василий Гроссман писал своей матери письма тогда, когда ее уже не было в живых.

В романе переплетаются судьбы разных людей. Каждая из них по-своему трагична. Одни погибают от рук карателей СС, другие - на поле боя. Но есть и третьи. Их смерть наступает с гибелью близких. Жена Штрума после смерти сына ходит, дышит и говорит, но он понимает, что ее уже рядом нет. И ничего не может сделать, поскольку у него своя боль. Боль от потери матери становится не главным мотивом в произведении, но именно ей Василий Гроссман посвятил книгу.

Дом «шесть дробь один»

Дом на Пензенской улице стал центром повествования в романе «Жизнь и судьба». Символ героизма русского солдата вошел в историю как здание, при захвате которого погибло немецких солдат больше, чем при занятии Парижа. Легендарный дом Павлова Гроссман отражает в своей книге. Но внимание автор уделяет не только героизму и отваге своих персонажей, но и счастью, простому, человеческому. Счастью, которое может возникнуть даже в сталинградских руинах, в последние минуты жизни.

Жизнь и судьба после войны

Именно военной теме в послевоенные годы посвящал свое творчество Василий Гроссман. Отзывы об этих произведениях со стороны советских критиков были негативными. Комитетчики узрели в книгах антисоветский подтекст. Когда автор романа «Жизнь и судьба» умер, ему не было еще и шестидесяти. Возможно, он прожил бы дольше, если бы удалось опубликовать роман, в который он вложил всю свою душу.

В своем главном произведении Гроссман не обошел и лагерную тему, где заключенными были политические «преступники». Несправедливые аресты и жестокие допросы сотрудники госбезопасности учиняли даже тогда, когда враг был на подступах к Москве. И главное - в книге присутствует незримая параллель между Сталиным и Гитлером.

Позже такую откровенную критику в художественной форме Гроссману не простили. Рукопись конфисковали. И только в 1980 году, каким-то невиданным способом, она попала за границу, где и была издана.

«Треблинский ад»

Девятнадцать лет после окончания войны прожил Василий Гроссман. Все произведения этого периода были отголосками прожитого и увиденного в сороковые годы. В повести «Треблинский ад», автор пытается найти ответ на вопросы о том, для чего Гиммлер приказал в 1943 году так поспешно уничтожить более восьмисот заключенных «лагеря смерти». Такая необъяснимая жестокость не поддавалась никакой логике. Даже логике рейхсфюрера СС. Автор повести вынес предположение, что эти действия стали реакцией над победой Красной Армии в Сталинграде. Видимо, в верхах стали задумываться о неминуемых последствиях и грядущем наказании. Необходимо было уничтожить следы преступлений.

Василий Гроссман скончался в Москве в 1965 году. На родине главное произведение его жизни издали в 1988 году. Поздно. Но значительно раньше, чем предвещал это событие М. Суслов. Советский идеолог, услышав о сюжете, заявил: «Такая книга может быть напечатана лет через двести, не ранее».

Не бедные евреи.

Можно сказать, что Василий Семенович Гроссман происходил из аристократической еврейской семьи. Это не шолом-алейхемская беднота, эти евреи учились и живали в Европе, отдыхали в Венеции, Ницце и Швейцарии, жили в особняках, носили бриллианты, говорили по-французски и по-английски, а не только на идиш.

Родители Гроссмана познакомились в Италии. Его бедовый отец, Соломон Иосифович (Семен Осипович), увел мать (Екатерину Савельевну Витис) от мужа. Старший Гроссман учился в Бернском университете, стал инженером-химиком, а происходил он из богатого бессарабского купеческого рода. Екатерина Савельевна была отпрыском такого же богатого одесского семейства, училась во Франции, преподавала французский язык. Словом, жили они как «белые люди», да простят мне афроамериканцы этот советский фольклор. Жили они в Бердичеве, исповедовали гуманизм и атеизм пополам со скептицизмом, и 12 декабря 1905 года у них родился сын Иосиф. Иося быстро превратился в Васю, так няне было проще. И рос он в родителей — космополитом. Двенадцать лет счастливой жизни: елки, игрушки, сласти, кружевные воротнички, гувернантка, бархатные костюмчики. Полицмейстер приходил поздравлять с Пасхой и Рождеством, получал «синенькую» (пять рублей) и бутылку коньяка и благодарил барина и барыню. Мальчик никогда не слышал слово «жид». Погромов в Бердичеве вовсе не было, слишком велико было еврейское население (полгорода), погромщиков самих бы разгромили к черту.
А потом «сон золотой» кончился: сначала родители разошлись, но это еще не беда. Вася с матерью жили у богатого дяди, доктора Шеренциса, построившего в Бердичеве мельницу и водокачку. Но пришел 1917-й, богатые стали бедными, а бедные не разбогатели. Гимназия превратилась в школу, которую Вася закончил в 1922 году. И по семейной традиции поехал учиться на химика в Москву, в МГУ на химический факультет. В 1929 году он его закончил и вернулся в Донбасс, где проходил практику. Работал на шахте инженером-химиком, преподавал химию в донецких вузах. Был писаный красавец: высокий, голубоглазый, чернокудрый, с усами, да еще и европеец: мама возила его во Францию, два года он учился в швейцарском лицее. И, конечно, с такими данными он подцепил в Киеве красивую Аню, Анну Петровну Мацук, свою первую жену, которая родила ему дочь Катю (названную в честь матери). Но в шахте Василий Семенович подхватил туберкулез. Надо было уезжать. И в 1933-м он едет в Москву (туда стремились из провинции не только сестры, но и братья), а с женой они в том же году разводятся. Свободен и невидим!

Первый звонок

В это время Гроссман еще наивный марксист-меньшевик в бухаринском стиле. Верит в Ленина и социализм. Во-первых, молодой и зеленый, а во-вторых, наследственность: Семен Осипович, папа, согрешил с марксизмом — на свои деньги организовывал по стране марксистские кружки (на свою, естественно, голову). Его кочевая жизнь (еще ведь и по шахтам ездил, новаторские методы внедрял) и развела его с женой. Но любил он ее до самой смерти, и переписывались они, как нежные любовники. Так что Василий сначала шел налево вместе с веком (уже потом пошел направо, против течения).

В 1934 году он покорил Горького (да зачтется и это старому экстремисту) производственной повестью «Глюкауф» из жизни инженеров и шахтеров и рассказом «В городе Бердичеве» о Гражданской войне. Это еще, конечно, пустая порода, но крупицы золота там поблескивают. Горький, опытный старатель, велел ему промывать золотишко.

Три года подряд, с 1935-го по 1937-й, он издает рассказы: о бедных евреях, о беременных комиссаршах (почти весь будущий фильм «Комиссар»). Да еще в 1937-1940 годах выходит эпос историко-революционный — «Степан Кольчугин», о революционных (даже слишком) демократах 1905-1917 годов, когда еще можно было веровать в добродетель и «светлое царство социализма», как писал самый старший Гайдар. Ну что ж, это был успех: три сборника, эпос, поездки к Горькому на дачу, а в 1937 году его приняли в Союз писателей. Булгаков Гроссману завидовал, говорил: неужели можно напечатать что-то порядочное? И даже сталинская борона (хотя Сталин его и не любил и регулярно из премиальных списков вычеркивал) Гроссмана не зацепила. Ведь ему помогало литобъединение «Перевал»: Иван Катаев, Борис Губер, Николай Зарудин. В 1937 году «перевальцев» уничтожили почти всех, даже фотокарточек не осталось. А его пронесло.

А ведь незадолго до этого наш красавец и баловень судьбы (как тогда казалось многим) влюбился в жену своего друга Бориса Губера и увел ее из семьи, от мужа и двух мальчиков, Феди и Миши. А тут аресты, Апокалипсис, Ольгу берут вслед за Борисом как ЧСИР. И здесь Василий Семенович идет на грозу. Забирает к себе Федю и Мишу, едет в НКВД, начинает доказывать, что Ольга уже год как его жена, а вовсе не Бориса. Он отбивал ее год, и случилось чудо: Ольгу ему отдали — тощую, грязную и голодную. Он ее отмыл, откормил и женился на ней. Ольга стала его второй женой. Ольга Михайловна Губер. Федя и Миша стали его детьми. Он сходил за женой в ад, как Орфей, и вернулся живым. Отчаянная смелость и благородство Серебряного века.

А снаряды ложились все ближе: в 1934 году арестовали и выслали его кузину Надю Алмаз, в квартире которой он жил. В 1937 году расстреляли не только «перевальцев»: был расстрелян дядя, доктор Шеренцис. Гроссман не унижался, не подписывал подлые письма, не лизал сталинские сапоги. Его явно хранило Провидение. Он не должен был погибнуть раньше, чем выполнит свою миссию. У него не было дублера, его симфонию не мог бы сыграть даже солженицынский оркестр.

Гроссман-антифашист

На остатках советского энтузиазма и на врожденном благородстве (не бросать в беде) нестроевой, глубоко штатский, забракованный всеми комиссиями Гроссман пробивается в военные корреспонденты газеты «Красная звезда». И оказывается блестящим военным журналистом. Его репортажи бойцы учили наизусть, их вывешивали в Ставке: когда ожидались наступление или какая-нибудь замысловатая операция, Ставка заказывала в «Красной звезде» Гроссмана. Он писал не по «материалам», он лез в самое пекло, его репортажи пахли порохом, кровью и смертью. Он был словно заговорен: под ноги ему бросили гранату, и она не разорвалась; он один спасся из утопленного снарядами в Волге транспорта; за всю войну он ни разу не был ранен. Его статьи заставляли союзников плакать хорошими слезами и испытывать теплые чувства к Красной Армии. Он был личным врагом фашизма, его кровником, он объявил Третьему рейху вендетту. На то была особая причина: 15 сентября 1941 года в Бердичеве в гетто вместе с другими евреями была расстреляна Екатерина Савельевна Витис, его кроткая, образованная, тяжело больная костным туберкулезом мать. Так она и пошла к могильному братскому рву на костылях. Атеист и вольнодумец Гроссман вспомнил о том, что он еврей. Об этом ему напомнили уготованные его народу газовые камеры и печи крематориев. Это был его личный счет. Он становится самым пламенным членом ЕАК — Еврейского антифашистского комитета. Он привлекает массу западных денег и западных сердец. Потом, в 1948 году, это спасет его от ареста и расстрела, когда комитет начнут разгонять, когда убьют Михоэлса.

За участие в Сталинградской битве он получил орден Красной Звезды. На мемориале Мамаева кургана выбиты слова из его очерка «Направление главного удара». Мемориал не учебник, оттуда слова не выкинешь и надпись не сотрешь. Василий Гроссман стал неприкосновенным и мог просить у Сталина все, что угодно. Но не просил ничего: он ненавидел его. Гроссман даже не обращал внимания на то, что его репортажи часто печатает иностранная пресса и не смеет публиковать советская. Он должен был сокрушить фашизм. Он первым заговорил о холокосте в книге «Треблинский ад». В 1946 году они с Эренбургом составили «Черную книгу» о горькой участи евреев. Но в антисемитском СССР она долго не выходила, ее опубликовали только в Израиле в 1980 году.

Но вот окончилась война, обет исполнен, фашизм осужден, разбит, вне закона, очерки вошли в книгу «В годы войны», можно почить на лаврах. Но Василий Семенович дает следующий обет: сокрушить сталинизм. Пока крушил, разобрался в ленинизме и стал крушить советский строй как таковой. В 1946 году он начинает писать первую часть дилогии «За правое дело». Вполголоса, выжимая из себя правоверность. Но это — бомба без часового механизма. «Семнадцать мгновений весны» без Штирлица. Живой Гитлер, живой Муссолини, живые Кейтель и Йодль. Сталина практически нет, этот злодей всегда казался Гроссману серым, как деревенский валенок. Но это же не семидесятые, а пятидесятые годы, какой там Штирлиц, Сталин еще жив. И начинается ад: вопли критиков, Твардовский резко отказывается печатать роман, роман крошат в капусту, переделывают, трижды меняют название. Но Гроссман не боится ничего: он входил в Майданек, Треблинку и Собибор вместе с войсками, он видел Шоа — холокост.

Твардовский потом к роману потеплел, а сначала спрашивал у Гроссмана, советский ли он человек. Гроссман пытался признать ошибки, писал Сталину, но унижаться он не умел, получилась угроза: напишу вторую часть, тогда вы увидите, где раки зимуют. Словом, он ждал ареста в том самом марте, когда случилось то, что он так победно провозгласил в самиздатовской, посмертной, «пилотной» ко второй части дилогии «Жизнь и судьба» повести «Все течет»: «И вдруг пятого марта умер Сталин. Эта смерть вторглась в гигантскую систему механизированного энтузиазма, назначенных по указанию райкома народного гнева и народной любви. Сталин умер беспланово, без указаний директивных органов. Сталин умер без личного указания самого товарища Сталина. Ликование охватило многомиллионное население лагерей. Колонны заключенных в глубоком мраке шли на работу. Рев океана заглушал лай служебных собак. И вдруг словно свет полярного сияния замерцал по рядам: Сталин умер! Десятки тысяч законвоированных шепотом передавали друг другу: „Подох... подох...“, и этот шепот тысяч и тысяч загудел, как ветер. Черная ночь стояла над полярной землей. Но лед на Ледовитом океане был взломан, и океан ревел». Роман вышел, а Гроссман засел за вторую часть.

Индейка и копейка

Вторая часть называлась «Жизнь и судьба». Из нашей плачевной истории ХХ века нам известно, что судьба — индейка, а жизнь — копейка. Судьба — нечто недоступное, чуждое, праздничное, американское блюдо ко Дню благодарения. Советский работяга не мог не только попробовать индейку, он не мог и увидеть ее — разве что на картинке в дореволюционной книжице «Птичий двор бабушки Татьяны». Индейка падала сверху и била клювом в затылок советских гадких утят. Им не давали времени стать лебедями. А Гроссман успел. Он содрал с себя советский пух, эту мерзкую шкуру, даже семь шкур. Он пел лебединую песню, перекидывался в орла, он ястребом и соколом долбил своих жалких современников. Хищный лебедь-оборотень, птица Феникс, добровольно сгорающая на собственном костре.

А что жизнь — копейка и для Третьего рейха, и для IV Интернационала, знали все, кто ходил под свастикой или под серпом и молотом с красной звездой. Закончив свой потрясающий труд, Гроссман в 1961 году стал штурмовать замерзающие перед ним от ужаса оттепельные редакции. Твардовский прямо спросил: «Ты хочешь, чтобы я положил партбилет?» «Да, хочу», — честно ответил писатель. А ведь он мог жить припеваючи, получать ветеранский паек. Ему дали квартиру в писательском доме у метро «Аэропорт», чтобы удобнее было следить за его контактами. Из горячих рук НКВД и МГБ он перешел по эстафете в теплые руки КГБ — его недреманное око не выпускало писателя из виду. А у него был один из первых в Москве телевизоров, коллеги ходили посмотреть. И он увел от очередного мужа очередную жену. У Ольги кончились силы, она хотела отдохнуть и пожить для себя, а не носить передачи мужу-декабристу. Она заклинала его сжечь рукопись и даже пыталась отнести ее в КГБ (чистый Оруэлл: «Спасибо, что меня взяли, когда меня еще можно было спасти»). Они с сыном ели Василия Семеновича поедом, и если он не развелся, то из чистого благородства: хотел, чтобы его вдова получала литфондовскую пенсию. Он увел жену у Заболоцкого, Екатерину Васильевну Короткову. Вот она была как раз декабристкой. Они не расписывались, но она скрасила его последние годы, и ей он оставил на хранение рукопись повести «Все течет».

Дальше начинается чистый триллер. Трусливый Кожевников отдал роман в КГБ. КГБ захлопал крыльями и закудахтал: такое яичко ему Гроссман помог снести! Ордена, погоны, премии. Гроссмана не арестовали, арестовали роман.

Но коварный Гроссман всех перехитрил. Он заранее припрятал у друзей несколько экземпляров. Сделал вид, что отдал все, что было, даже забрал у машинисток пару штук. А КГБ устраивал обыски, перекапывал огороды. И это был 1961 оттепельный год! Они поверили, что захватили все.

Гроссман написал Хрущеву наглое письмо, требовал рукопись назад. Ходил к Суслову, наводил тень на плетень. Суслов сказал, что роман опубликуют через 250 лет. Но куда было этим сусликам, шакалам и хорькам до матерого серого волка, вышедшего за флажки! Русские писатели научились писать «в стол», а режиссеры — ставить фильмы «на полку». А. Платонов считал Гроссмана ангелом. Но наши ангелы не без рогов, они бодаются. Даже с дубом, как теленок Солженицына.

Судьба «Жизни и судьбы» и повести «Все течет» привела писателя к раку почки. Почку вырезали, метастазы пошли в легкие. Он умирал долго и мучительно, Оля и Катя ходили к нему по очереди, через день. В бреду ему чудились допросы, и он спрашивал, не предал ли кого. 15 сентября 1964 года он ушел, научившись писать слово «Бог» с заглавной буквы.

А триллер продолжился. Андрей Дмитриевич Сахаров в собственной ванной переснял «Жизнь и судьбу» и «Все течет» на фотопленку. Владимир Войнович бог знает в каком месте переправил ее на Запад. В 1974 году переправил, и в 1980-м ее напечатали в Лозанне, а в 1983-м — в Париже. В Россию Гроссман вернулся в 1988 году. Вернулся судией. Книги из нашего скорбного придела — это и был российский Нюрнберг.

Без политических деклараций Гроссман доказал, что фашизм и коммунизм тождественны. Концлагеря шли на концлагеря, застенок воевал против застенка. Гестаповец Лисс называл старого большевика Мостовского своим учителем, советское подполье в немецком концлагере жило по сучьим законам СССР: харизматического лидера пленных майора Ершова суки-подпольщики отправили в Бухенвальд, на верную смерть, потому что он был беспартийный, из раскулаченных. Комиссар Крымов только на Лубянке вспомнил, что помог в 1938-м посадить друга, немецкого коммуниста. С помощью Гроссмана мы совершаем экскурсию в газовую камеру и умираем вместе с хирургом Софьей Осиповной и маленьким Давидом. А потом умираем с тысячами детей, медленно умираем от голода в голодомор на Украине. Это было куда дольше. Гроссман готов простить тех, кто предавал в застенке, но не собирается списывать грехи с тех, кто вместо зернистой икры «боялся получить кетовую». «Подлый, икорный страх». Его вердикт: дети подземелья, весь XX век, и немцы, и русские. Морлоки, уже не люди. Он понял, что свобода не только в Слове, но и в деле: шить сапоги, печь булки, растить свой урожай. Это теперь называется «рыночная экономика». Он понял, что «буржуи», «кулаки», лавочники, середняки были правы. Это тогда только Солженицын понимал. Заговор. Заговор русской литературы против русской чумы.

Нобелевскую премию не дают посмертно, иначе русские писатели и поэты разорили бы Нобелевский комитет.

Http://www.libok.net/writer/7632/kniga/25551/grossman_vasiliy_semenovich/jizn_i_sudba/read

Советская литература

Василий Гроссман

Биография

Василий Гроссман родился в Бердичеве в интеллигентной еврейской семье. Его отец - Соломон Иосифович (Семён Осипович) Гроссман, инженер-химик по специальности - был выпускником Бернского университета и происходил из бессарабского купеческого рода. Мать - Екатерина (Малка) Савельевна Витис, преподаватель французского языка - получила образование во Франции и происходила из состоятельного одесского семейства. Родители Василия Гроссмана развелись и он воспитывался с матерью. Ещё в детстве уменьшительная форма его имени Йося превратилась в Вася, и стала впоследствии его литературным псевдонимом.

В 1929 году окончил химический факультет Московского государственного университета. Три года работал на угольной шахте в Донбассе инженером-химиком. Работал химиком-ассистентом в Донецком областном институте патологии и гигиены труда и ассистентом кафедры общей химии в Сталинском медицинском институте. С 1933 года постоянно жил и работал в Москве.

В 1934 году опубликовал повесть из жизни шахтёров и заводской интеллигенции «Глюкауф», встретившую поддержку Горького, и рассказ о Гражданской войне «В городе Бердичеве». Успех этих произведений укрепил Гроссмана в желании стать профессиональным писателем.

В 1935, 1936, 1937 годах издавались сборники рассказов, в 1937−1940 - две части эпической трилогии «Степан Кольчугин» - о революционном движении от 1905 года до Первой мировой войны. С первых дней Великой Отечественной войны и до дня Победы Василий Гроссман - специальный корреспондент газеты «Красная Звезда». Был на Белорусском, Украинском фронтах. В 1942 году написана повесть «Народ бессмертен», ставшая первым крупным произведением о войне. Участвовал в создании документального фильма о битве под Москвой.

Во время битвы под Сталинградом находился на Сталинградском фронте. За участие в Сталинградской битве награждён орденом Красной Звезды. На мемориале Мамаева кургана выбиты слова из его очерка «Направление главного удара».

Повести «Народ бессмертен», «Сталинградские очерки», другие военные очерки сложились в книгу 1945 года «В годы войны». Широкую известность получила книга «Треблинский ад», открывшая тему Холокоста, а в 1946 году - «Чёрная книга», составленная в соавторстве с Ильёй Эренбургом, но опубликованная лишь в 1980 году с купюрами в Израиле.

С 1946 по 1959 год работал над дилогией «За правое дело» и «Жизнь и судьба». Роман «Жизнь и судьба» опубликован только посмертно за рубежом в 1980, а в СССР - в 1988 году. Посмертно изданы сборник рассказов и очерков «Добро вам!» и завершённая в 1963 году повесть «Всё течет» (за рубежом - 1970, в СССР - 1989). Очерки и записные книжки военных лет вошли в сборник «Годы войны» (М.: Правда, 1989).

Василий Гроссман – знаменитый советский писатель и журналист (1905-1964 гг.). Родился Василий Гроссман 12 декабря 1905 года в Бердичеве Житомирской области в обычной, но интеллигентной еврейской семье. Его отец был инженером-химиком по специальности и происходил из бессарабского купеческого рода, занимавшегося хлеботорговлей на юге Бессарабии. Мать - учитель французского языка, родилась и выросла в состоятельной одесской семье.

В феврале 1912 года, достигнув шестилетнего возраста, Василий Гроссман вместе с матерью поехал в Швейцарию, где обучался в начальной школе в Женеве. В мае 1914 года они возвратились в Киев, где Василий поступил в районное училище преподавателей. В 1919 году Гроссман окончил обучение в училище, получив специальность учителя, и уехал с матерью в Бердичев. В 1921 году Гроссман окончил школу и до 1923 года он учился в Киевском высшем институте народного образования. Затем Василий перевёлся на физико-математический факультет Московского государственного университета, который он окончил в 1929 году. В январе 1928 года Гроссман женился на Анне Мацук. Некоторое время супруги жили раздельно в разных городах (он - в Москве, она - в Киеве). В течение трех лет Гроссман успешно работал инженером-химиком в Макеевском институте и заведовал химической лабораторией на угольной шахте в Донбассе. В 1933 году вместе с женой он переехал в Москву, где начал работать старшим химиком, а затем заведующим лабораторией на карандашной фабрике.

В 1934 году Гроссман опубликовал свои первые произведения - «Глюкауф», где рассказывалось о жизни шахтёров и заводской интеллигенции, а также рассказ «В городе Бердичеве» о Гражданской войне. Благодаря успеху данных произведений, у Гроссмана укрепилось желание стать профессиональным писателем. В последующие годы издавались сборники рассказов писателя.

В период Великой Отечественной Василий Гроссман был специальным корреспондентом газеты «Красная Звезда». Он служил на Белорусском и Украинском фронтах, участвовал в битве под Сталинградом. За что со временем получил заветный орден Красной Звезды. Василий Гроссман умер 14 сентября 1964 года от рака почки в результате неудачной операции, проведенной в обычной клинике. Похоронен он на Троекуровском кладбище Москвы.

Василий Семёнович Гроссман
Имя при рождении:	Иосиф Соломонович Гроссман
Дата рождения:
Место рождения:
Гражданство:
Род деятельности:	журналист, военный корреспондент, прозаик
Произведения на сайте Lib.ru

Васи́лий Семёнович Гро́ссман (Ио́сиф Соломо́нович Гроссман ; 12 декабря 1905, Бердичев - 14 сентября 1964, Москва) - писатель.

Биографические данные

В 1929 году Гроссман подписал с еженедельным журналом «Огонёк» договор на публикацию очерка «Бердичев не в шутку, а всерьёз» - об участии евреев в гражданской войне на стороне красных. Впоследствии из этого материала получился рассказ «В городе Бердичеве».

В декабре 1929 г. после окончания университета Гроссман уехал в Донбасс. Работал в Макеевке лаборантом в НИИ по безопасности горных работ, затем - заведующим газоаналитической лаборатории шахты, позже - химиком-ассистентом в Донецком областном институте патологии и гигиены труда, ассистентом в Сталинском медицинском институте.

В январе 1930 года в Киеве родилась дочь Гроссмана Екатерина. Её сразу же отправили в Бердичев к бабушке. Жена Гроссмана осталась в Киеве.

В 1932 году у Гроссмана диагностировали туберкулёз, и он по совету врачей переехал в Москву. Развёлся с женой. Диагноз оказался ошибочным.

Работал инженером на карандашной фабрике, позже заведующим лабораторией и помощником главного инженера. Жил вместе с сестрой Надей. В 1933 году её арестовали и посадили в воркутинский концлагерь, где Гроссман навестил её в 1934 году.

В 1935 году женился на Ольге Губер. В 1937 году стал членом Союза писателей СССР.

В 1938 году его жену арестовали как бывшую жену «врага народа» (писателя Бориса Губера, расстрелянного в 1937 году). Гроссману удалось добиться её освобождения. Он усыновил двух детей Бориса Губера.

Книги, написанные на войне

Во время войны написаны повесть «Народ бессмертен» (1942) и начат роман «За правое дело». Напечатанная в «Красной звезде» повесть «Народ бессмертен» (1942) - первое в советской литературе серьезное художественное произведение о начале войны. Записные книжки той поры легли в основу книги очерков «Сталинград».

В творчестве Гроссмана антифашистская тема (очерк «Направление главного удара») тесно сплетается с мотивами борьбы евреев против нацизма, трагедии еврейского народа (новелла «Старый учитель», 1943; очерк «Треблинский ад», 1945, и др.). Очерк «Треблинский ад», изданный в виде брошюры, распространялся на Нюрнбергском процессе .

Книги о Холокосте и антисемитская травля

С конца 1943 г. и до конца 1945 г. вместе с И. Эренбургом Гроссман работал над «Черной книгой» - сборником материалов, показаний очевидцев и документов об уничтожении нацистами евреев на территории Советского Союза и Польши. Книга со вступительной статьей Гроссмана была набрана, но уничтожена в 1948 г. при ликвидации Еврейского антифашистского комитета . Сохранившаяся рукопись книги издана в Иерусалиме (1980).

Катастрофе европейского еврейства был посвящен также переведенный на идиш очерк Гроссмана «Украина без евреев» (газета «Эйникайт», 1943, 25.11 и 2.12), публикация которого, возможно, была прекращена из-за косвенных обвинений в адрес местного украинского населения, причастного к убийствам евреев. На языке оригинала очерк опубликован только в конце 1980-х годов (в "эпоху гласности").

После окончания войны Гроссман был подвергнут резкой критике за якобы ложное понимание истории как повторения жизненных коллизий в пьесе «Если верить пифагорейцам» (1946).

Критика Гроссмана переросла в травлю после того, как он в 1952 г. начал печатать роман-эпопею «За правое дело» (отдельное издание - части 1–3, 1954) главное произведение Гроссмана, в котором автор стремится осмыслить причины и ход Второй мировой войны .

Книги о коммунистической власти

Понимание войны как продолжения жизни в экстремальных обстоятельствах составляет основу гроссмановской военной темы. К одним из сильнейших страниц дилогии относятся описания жизни и гибели евреев в гетто . Трагедийное решение этой темы придает возвышенность ее звучанию, роман становится страстным предупреждением против всякого рода дискриминаций. Роман и его автор подверглись жестоким нападкам советской критики.

Второй роман дилогии был арестован. В 1961 году Гроссмана забрали в КГБ на допрос, в его квартире провели обыск и отняли всё, что могло иметь отношение к писанию книг, вплоть до лент для пишущей машинки. Вскоре его выпустили, но все копии романа конфисковали.

Его произведения сразу перестали печатать, жить стало не на что. Удалось получить заказ на перевод книги армянского писателя, и он поехал в Армению (впоследствии на материале этой поездки была написана книга "Добро вам!").

После обращения писателя к Хрущеву в 1962 году его принял Суслов, сообщил, что роман может быть опубликован «лет через двести-триста», и пообещал издать пятитомное собрание сочинений Гроссмана.

Но «Жизнь и судьба» была опубликована в СССР в 1988 году. Журнал «Октябрь» сначала не включил в публикацию «Жизни и судьбы» главу об антисемитизме и напечатал ее лишь через полгода, после возмущенного письма читателя, который приложил свой экземпляр главы.

Гроссман Василий Семенович (1905-1967) - русский писатель, журналист, военный корреспондент.

Был награжден орденами :

• Боевого Красного Знамени,
• Трудового Красного Знамени,
• Красной Звезды;

медалями :

• «За оборону Сталинграда»,
• «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»,
• «За взятие Берлина»,
• «За освобождение Варшавы».

Василий Гроссман. Биография

Детство

Василий Гроссман, жизнь которого началась 29 ноября (12 декабря) 1905 года в городе Бердичеве Житомирской области (Украина), появился в еврейской семье. Настоящее имя писателя - Иосиф Соломонович Гроссман. Но еще в детстве уменьшительная форма его имени Йося превратилась в Вася и стала впоследствии его литературным псевдонимом.

Семья

Отец будущего писателя Соломон Иосифович (Семён Осипович) Гроссман (1873—1956), уроженец Вилково был инженером-химиком, закончил в 1901 году Бернский университета (1901). Дед Василия Гроссмана был килийским купцом второй гильдии, занимался хлеботорговлей на юге Бессарабии.

Мать писателя - Екатерина Савельевна Гроссман (настоящее имя - Малка Зайвелевна Витис; 1872—1941). Была родом из богатой семьи, получила образование по Франции и работала преподавателем французского языка в Бердичеве.

Родители Василия Гроссмана развелись, когда он был ребенком. Оставшись с матерью, будущий писатель Гроссман часто менял школы из-за переездов. Но в итоге в 1914 году они вернулись в Киев, где жил его отец. Тогда же Василий поступил в подготовительный класс Киевского реального училища 1-го общества преподавателей, где учился до 1919 года.

В период Гражданской войны Гроссман с матерью жили в Бердичеве, в доме доктора Д. М. Шеренциса. В это время будущий писатель учился и работал пильщиком дров.

В 1928 года судьба Василия Гроссмана подарила ему жену, в январе был заключен брак с Анной Петровной Мацук. Сначала супруги жили раздельно: он — в Москве, Анна — в Киеве.

Научная деятельность

В 1929 году окончил физико-математический факультет 1-го Московского государственного университета, работал в Донбассе инженером-химиком, далее старшим научным сотрудником химической лаборатории в Донецком областном институте патологии и гигиены труда и ассистентом кафедры общей химии в Сталинском медицинском институте.

В 1933 году переехал с женой в Москву. Здесь Гроссман продолжил научную работу, устроившись старшим химиком, а затем заведующим лабораторией и помощником главного инженера на карандашной фабрике имени Сакко и Ванцетти.

Васийлий Гроссман. Творчество

Произведения Гроссмана начали рождаться в конце 1920-х годов. В 1928 году он отослал один из своих первых рассказов для публикации в газете «Правда». В это же время он сделал выбор между творчеством и наукой в пользу первого.

В 1934 году опубликовал «производственную» повесть о шахтерской жизни «Глюкауф» и рассказ «В городе Бердичеве» из времен о женщине-комиссаре, которую во время отступления красных приютила семья еврейских ремесленников, обративший на себя внимание М.Горького (положенный в основу одного из замечательных в отечественной кинокультуре второй половины 20 в. и трудно пробившегося к экрану фильма Комиссар , 1967 год).

Сборники рассказов Гроссмана Счастье (1935), Четыре дня (1936), Рассказы (1937), Жизнь (1943), Добро вам! (1967) дополнились в 1937 повестью Кухарка , в 1937-1940 годах - романом Степан Кольчугин о рабочем пареньке, вступившем на путь революции, а в 1941 году - пьесой Если верить пифагорейцам... , осужденной после ее публикации в 1946 году партийной печатью за «идейную ущербность».

Василий Гроссман. Военный корреспондент

Летом 1941 года Василий Гроссман был призван в армию в звании интенданта 2-го ранга. С августа 1941-го по август 1945 года служил специальным военным корреспондентом газеты «Красная звезда» на Центральном, Брянском, Юго-Западном, Сталинградском, Воронежском, 1-м Белорусском и 1-м Украинском фронтах.

В это время он пишет повесть «Народ бессмертен» , очерки «Направление главного удара» (оба 1942), «Треблинский ад» (1944), художественно-документальную книгу «Сталинград» (1943) и другие произведения.

Мать Гроссмана во время немецкой оккупации была переселена в гетто и 15 сентября 1941 года расстреляна в ходе одной из акций уничтожения еврейского населения в Романовке. До конца жизни писатель писал письма своей погибшей матери. Единственная дочь писателя Екатерина была эвакуирована в Ташкент.

Во время битвы за Сталинград Василий Гроссман находился в городе с первого до последнего дня уличных боев, был в числе корреспондентов, первыми ступивших в освобожденные советскими войсками концлагеря Майданек и Треблинка.

После войны. «Жизнь и судьба»

В 1946 году Гроссман вместе с Ильей Эренбургом подготовил документальную «Черную книгу» об истреблении гитлеровцами евреев на территории СССР во время войны (в связи с кампанией борьбы против космополитизма, носившей откровенно антисемитский характер, ее издание было приостановлено и состоялось лишь в 1993 году).

В 1952 году Гроссман опубликовал роман «За правое дело «(1953; после разгромной статьи М.Бубеннова в газете «Правда» роман вышел в 1954 в сокращенном варианте; полное издание - 1956), который, наряду с другими произведениями так называемой. «окопной» правды о войне, выдвинул в первый ряд ее героев реальных бойцов в реальных, порой драматических обстоятельствах (окружение и прорыв из него).

Рукопись продолжения романа под названием «Жизнь и судьба» в 1960 году была отвергнута печатью и изъята органами КГБ; сохраненный экземпляр в 1980 году был опубликован в Швейцарии, в 1988 году - в СССР (наиболее достоверная редакция издана в 1990 году). Здесь аналитическая мысль писателя, оценивая подвиг «простого» человека на войне как естественное поведение в неестественных обстоятельствах, видит в противостоянии немецкой и советской армий не борьбу различных идеологий, но столкновение двух однотипных государств.

Повесть Все течет... (1953-1963 годы, опубликована в ФРГ в 1970 году, в 1989 году - на родине) - история советского «лагерника» с 30-летним стажем, размышляющего над вечной исторической проблемой опошления и извращения «духа» при его попытке стать «действием», превращения мечтаний о свободе при их реальном осуществлении - в еще больший гнет несвободы, поднимая при этом вопрос о специфическом характере русского сознания и русской истории.

Посмертно опубликован сборник рассказов Гроссмана «Добро вам!» (1967 год), куда вошли путевые заметки об и военные сюжеты, осмысляемые писателем, как всегда, с позиций неприятия насилия и признания права на жизнь всего существующего.

Смерть Василия Гроссмана

Василий Гроссман умер от рака почки после неудачной операции 14 сентября 1964 года. Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище.

Василий Гроссман. Личная жизнь

Жизнь и судьба Василия Гроссмана подарили ему трех жен и дочь Екатерину.

Первая жена (1928—1933) — Анна (в быту Галина) Петровна Мацук. В браке появилась дочь — переводчица английской прозы Екатерина Короткова-Гроссман (род. 1930).

Вторая жена (1935—1955, 1958—1964) — Ольга Михайловна Губер (урожденная Сочевец, 1906—1988), первым браком замужем за писателем Борисом Губером.

Третья жена (1955—1958, гражданский брак) — Екатерина Васильевна Заболоцкая (урожденная Клыкова, 1906—1997), первым браком замужем за поэтом Николаем Заболоцким.

Василий Гроссман. Книги

• «Глюкауф», М., 1934, 1935
• «Счастье». — М., 1935
• «Четыре дня». — М., 1936
• «Рассказы», М., 1937
• «Кухарка» М., 1938
• «Степан Кольчугин», тт. 1-3, 1937—1940, тт.1-4, 1947. В 1957 году экранизирован (режиссёр Т. Родионова)
• «Народ бессмертен», М., 1942
• «Сталинград», 1943
• «Оборона Сталинграда» М., 1944
• «Треблинский ад». — М., 1945
• «Годы войны», М., 1945, 1946
• «За правое дело», 1954, 1955, 1956, 1959, 1964 («Новый мир», 1952, № 7 — 10)
• «Повести, рассказы, очерки», 1958
• «Старый учитель», М., 1962
• «Добро вам!», 1967
• «Всё течёт…», Frankfurt/M., «Посев» 1970
• «Жизнь и судьба», Lausanne, 1980
• «На еврейские темы», В 2-х тт., Tel Aviv, 1985.

Василий Гроссман. Экранизации

В 1957 году роман «Степан Кольчугин» был экранизирован (режиссёр Т. Родионова).

По рассказу «В городе Бердичеве» режиссёром А. Я. Аскольдовым в 1967 году был снят фильм «Комиссар», который был запрещён и впервые показан в 1988 году.

В 2011—2012 гг. Сергей Урсуляк снял телесериал «Жизнь и судьба» по сценарию Эдуарда Володарского (его последняя работа).